П.И. Мельников-Печёрский о Перми XIX века

Извлечения о Перми XIX века из «Дорожных записок на пути из Тамбовской губернии в Сибирь» П.И. Мельникова (Андрея Печерского).

Из книги: Полное собрание сочинений. Изданiе второе. С.-Петербургъ, Издание Т-ва А.Ф. Марксъ. Приложенiе къ журналу «Нива» на 1909 г. Томъ седьмой, с. 514 – 573.

П.И. Мельников-Печерский

Примечание Т. Харитонова: Дорожные записки П. Мельникова впервые печатались в «Отечественных записках» в 1839 (тома VI и VII), 1840 (тома IX, XI, XII и XIII), 1841 (тома XV и XVIII) и 1842 (XX) гг., в томе XXI за 1842 г. Для пермского краеведа интерес могут представлять письма Мельникова в томах «Отечественных записок» с IX по XXI. Кстати, «Дорожные записки...» – это первый литературный опыт П.И. Мельникова, позже известного как Мельников-Печерский.

«Дорожные записки...» позднее были напечатаны в двенадцатом томе «Полного собрания сочинений П.И. Мельникова (Андрея Печерского)» (СПб.-М., 1898). Второе издание выходило в седьмом томе «Полного собрания сочинений П.И. Мельникова (Андрея Печерского)», шедшего приложением к журналу «Нива», 1909 г.

Статья III. Въезд в Пермскую губернию. Оханск и Кама. Дорога в Пермь. Начало Перми. Пристань. Монастырь и памятники. Ермаково оружие. Дорога к устью Чусовой. Чусовая. Полазна

Ступив на левый берег Камы, мы были в Пермском уезде; с версту от берега идет дорога песчаная по тем местам, которые весною покрываются водою. Проехав эту версту, мы нашли опять прекрасную гальковую дорогу и совершенно не заметили, как доехали до Югокамского завода. Этот завод не слишком значителен в сравнении с другими уральскими заводами. Он основан в 1746 году и принадлежит княгине Бутеро.

Мы проехали лес, поднялись на гору, и глазам нашим представилась Пермь. Почти вся она скрыта была за бульваром, который идет от Московской заставы направо до Кунгурского выезда. Сквозь пушистые березы кое-где мелькали домики и, показавшись на одну минуту, будто прятались в ветвях. Я взглянул на Пермь: налево стояло красивое здание Александровской больницы: богатая чугунная решетка, окружавшая это здание, еще более увеличивала красоту его. Взглянув на этот дом, я подумал, что Пермь, должно быть, очень красивый город, но впоследствии узнал, что это здание, точно так же, как и здание училища детей канцелярских служителей, находящееся у Сибирской заставы, были не больше, как хитрость пермских жителей, выстроивших такие дома у заставы для того, чтобы с первого взгляда поразить приезжего красотою и отвлечь внимание его от прочего строения, весьма незатейливого. Прямо над домами возвышалась церковь неизвестной архитектуры. Это собор, или монастырь, как угодно назовите, – это будет все равно.

Пермь, единственный губернский город, стоящий на Каме, расположен на левом, возвышенном берегу этой реки, в 18 верстах ниже устья реки Чусовой. Он выстроен правильно, можно сказать, правильнее Нью-Йорка: ровные, большие кварталы, прямое и параллельное направление улиц и переулков бросаются в глаза при первом взгляде каждому приезжему и вместе с тем свидетельствуют о недавнем основании этого города. Прежде на месте Перми была деревня, принадлежавшая к огромному имению баронов Строгоновых; в 1723 году главный правитель казанских и сибирских заводов, Дегенин, построил, по повелению Петра Великого, здесь медеплавильный завод, который назван был Егошихинским, по имени речки, на которой был основан. До царствования Елизаветы Петровны он принадлежал казне, а императрица Елизавета пожаловала его канцлеру графу Воронцову, которому он и принадлежал до самого основания Перми.

В 1780 году казанский губернатор князь П. М. Мещерский, во время проезда из Казани в провинциальный город Соликамск, осматривал этот завод. Ему понравилось его местоположение, и он представил государыне об устройстве на этом месте губернского города для предположенного Пермского наместничества. Екатерина была согласна, и в 1781 году Егошихинский завод превращен был в главный город Пермского наместничества и получил название Перми. Обстроился он скоро, так что через 10 лет после своего начала он занимал столько же пространства, сколько и теперь.

Пермь

Местоположение Перми выгодно и красиво. Между двух довольно высоких гор, находящихся на берегу Камы, образуется ложбина, возвышенная сажен на 15 от уровня реки. С одной стороны эта ложбина омывается речкою Егошихою и ручьем, которому пермские выдумщики нашлись дать название классического Стикса, а с другой — речкою Данилихою, в которой найдены были слабые признаки золотого песка. На этой-то ровной ложбине расположен город.

Незначительность возвышения над рекою была очень удобна для устройства пристани. На пермской пристани выгрузка товаров легка, и суда могут быть нагружаемы с большею скоростью, нежели на других каких-нибудь пристанях. Здесь более всего заслуживает внимания сгрузка чая и других китайских товаров, которые, так же, как и произведения Сибири, везутся до Перми сухим путем, а здесь нагружаются в барки для сплава на нижегородскую ярмарку. Эта операция обыкновенно производится в конце июня, между 20 и 30 числом. Тогда деятельность на набережной улице, в другое время безжизненной и совершенно пустой, увеличивается; толпы рабочих людей покрывают берег и барки. Кроме этого времени деятельность на пристани бывает еще в то время, когда приходит соляной караван: в пермские запасные магазины ежегодно доставляется из соляных промыслов, казенных и частных, до 404.000 пудов соли. Вскоре после вскрытия реки приходят ладьи с солью, и начинается выгрузка. Тогда из окружных селений стекаются женщины, которые за довольно хорошую цену носят кулями соль из ладей в магазины.

Пермь

В другое время пристань совершенно пуста, и вы, сидя в ротонде, устроенной над рекою, смотрите хоть целый день на Каму, не увидите на ней ничего, кроме рыбачьих лодок. С этой ротонды вид очень хорош. Кама у вас под ногами; там, на противоположном берегу, лес и пустыня; направо, вдали, высокая и крутая гора, будто опаленная молнией: ни одной былинки не растет на скате ее. Под этой горой расположен завод Мотовилихинский; далее, за этою горою, на берегу Камы, которая от нее заворачивает на север, идут те же пустые леса, а за ними вдали виден зеленеющийся правый берег Чусовой. Этот берег, покрытый пашнями и по высоте своей господствующий над лесами, резко отличается от них; в мрачной раме пустыни он как будто улыбается и, окруженный угрюмыми лесами, кажется как бы светлою мыслью в омраченной душе ожесточенного грешника.

Я был в монастыре. В этом монастыре живет епархиальный епископ; викарий его находится в Екатеринбурге. Монастырь, находящийся в Перми, первоначально был построен в 1570 году на устье реки Выскорки (около Соликамска) зажиточным человеком Максимом Строгоновым и, пользуясь доходами с соляных Дедюхинских промыслов, отданных в пользу его Строгоновыми, был чрезвычайно богат. В 1775 году он был переведен в Соликамск, а в 1781 году – в новый город Пермь. В теплой церкви этого монастыря, сооруженной во имя св. Стефана Великопермского, иконостас сделан из мрамора темно-кофейного цвета. Находясь в темной церкви, он не имеет хорошего вида. Я уже после узнал, что он мраморный; в первый раз, когда я был в церкви, я принял его за простой, деревянный старый иконостас, подобный тем, какие бывают в старинных церквах. В ограде монастыря есть кладбище, и на нем много красивых чугунных и мраморных памятников, которые здесь, по своей дешевизне, не редкость.

Здешняя гимназия довольно обширна для Перми. В ней обращает на себя внимание так называемое ермаково оружие, привезенное сюда из Екатеринбургского арсенала. Это оружие состоит: а) из железного большого ружья, весом фунтов в 60, с замком и деревянною ложею; б) из двух чугунных пушек, одна длиною аршина в 2Ѕ, другая в 2, с узкими дулами, так что их надобно заряжать ружейною пулею; в) из фитиля. Большое ружье украшено резьбою в виде чешуи и насечками. Никаких доказательств нет, однако, чтобы это оружие принадлежало завоевателю Сибири. Надобно заметить, что Ермак живет в памяти жителей Пермской губернии; много преданий и песен о нем сохранилось до сих пор. В селах и деревнях у всякого зажиточного крестьянина, у всякого священника вы встретите портрет Ермака, рисованный большею частью на железе. Ермак изображается на этих портретах в кольчуге, иногда в шишаке, с золотою медалью на груди. Приписывая своему герою чудесные деяния, сибиряки хотят освятить его именем всякую старинную вещь; и потому каждый из них, имеющий у себя старинную пищаль или какое-нибудь другое оружие, называет его ермаковым, и готов пожертвовать всем, чем вам угодно, чтобы только уверить вас, что ружье, валяющееся у него в пыли, было прежде в руках Ермака, или, по крайней мере, у кого-нибудь из его сподвижников. Таким образом, 3 пищали, которые я видел в Кунгуре у купцов Пиликиных, выдаются тоже за ермаковы. Я не думаю даже, чтобы это оружие можно было отнести и к началу XVII века, – разве к концу его. Вероятно, оно было прежде в острожках и крепостях, во множестве находившихся в Пермской губернии для защиты от набегов башкирцев.

Первый из заводов, встретившийся нам на пути, был Мотовилихинский, казенный, медеплавильный. Он находится в 4 верстах от города, на речках Большой и Малой Мотовилихах и ручье Иве, и расположен между двух гор, из которых одна отделяет его от города, а другая находится выше по течению Камы. Мотовилихинский завод основан в 1736 году по указу Государственного Берг-Директориума на землях баронов Строгоновых и пошел в ход в 1738 году. По управлению он зависит от казенного Юговского завода, находящегося также в Пермском уезде. Медную руду, впрочем, очень бедную, достают в шахтах, находящихся около Перми.

Мотовилихинский завод

Мотовилихинский завод. Конец XIX века

Далее автор проследовал по старому Соликамскому тракту до Соликамска, откуда по Каме и левобережью Камы вернулся в Пермь.

Статья VIII. Пермь. Наружное устройство города. Промышленность и торговля. Жизнь в Перми. Заключение

В «Вивлиофике» Новикова есть статья о Пермской губернии, – статья небольшая, заключающая в себе некоторые географические сведения об этом крае. В этой статье, писанной лет десять спустя после основания Перми, находится описание этого города. И статья не устарела! Пермь в продолжение пятидесяти лет почти нисколько не улучшилась, не распространилась. Если вам случилось видеть план Перми – не судите по нем об этом городе: это только проект, проект, который едва ли когда-нибудь приведется в исполнение. Почти половина улиц пермских существует лишь на плане. В Перми только 28 улиц и переулков. Улицы расположены параллельно с берегом Камы и соединяются одна с другою посредством параллельных переулков, пересекающих улицы под прямыми углами. На улицах выстроены дома на довольно большом расстоянии один от другого; в переулках же (исключая только двух) – нет ни одного дома. Поэтому, с первого взгляда, Пермь представляется городом обширным; но как скоро вы въедете во внутренность ее, увидите какую-то мертвенную пустоту.

В Перми только три церкви: одна в монастыре, другая соборная, третья приходская. Есть еще церкви – на кладбище, в больнице, в тюремном замке, в квартире епархиального архиерея и старообрядческая. О церкви в монастыре и ее мраморном иконостасе я уже говорил прежде; прибавлю здесь несколько слов об иконах, в ней находящихся. В холодной церкви они очень обыкновенны, но в теплой довольно замечательны: они строгоновского стиля и хотя не древни, но отличаются красотами неподражаемыми. Особенно хороша икона св. евангелиста Иоанна: в пурпуровой одежде, этот святой, кажется, совсем выходит из золотого поля иконы. Вместе с этим достоинством живописи образ этот не лишен и достоинств иконописи. Какой-то ревнитель итальянской живописи, подправляя эти иконы, положил на лица святых румянец и этим, разумеется, испортил все дело. Церковь в доме епархиальных архиереев устроена недавно. В приходской церкви во имя пресвятой Богородицы я встретил несколько устюжского стиля образов, довольно высокой работы. Малочисленность церквей в Перми заставила прихожая позаботиться о распространении этой церкви: выломали в ней стены, построили другие, оставя прежний купол, и увидели, что здание должно скоро развалиться. Не знаю, успели ли предупредить это несчастие. Так как в Перми много поляков, то в ней открыт католический костел. Особого здания для него, впрочем, не существует; он помещается в одном из больших каменных домов, находящихся на берегу Камы и с каждым часом более и более разрушающихся.

Пермь

Город обстроен очень незавидно: каменных домов только 40, и из этого небольшого количества едва ли не 20 стоят пустыми. Большая часть их находится на берегу Камы, на самом видном и на самом лучшем месте города. Когда Пермь была основана, богатые владельцы окрестных имений и заводов построили по одному или по два дома в новом городе. Эти-то дома, принадлежащие гр. Строгонову, гр. Строгоновой, Лазаревым, Яковлеву, Демидовым, кн. Голицыным и проч., никем, кроме поверенных, не заняты и, пустые, с каждым годом более и более приходят в ветхость. В Перми встретите и такие каменные дома, которые, не быв еще достроены, развалились. Лучшее здание в Перми – Александровская больница; присутственные места и гимназия помещаются в домах посредственных, и, кроме этих домов, во всей Перми нет ни одного порядочного дома. Гостиный двор самого жалкого вида: он чрезвычайно сходен с казанским дегтярным рядом.

Мостовых в городе нет, и от этого некоторые пермские улицы в ненастное время решительно непроходимы: весною и летом, во время дождей, по главной площади обыкновенно протекает огромный ручей, который часто бывает похож на порядочную речку. Деревянные тротуары не приносят никакой пользы: опасно ступить на них, потому что легко можно от этого переломить ногу. Фонарей на улицах в Перми не знали и не знают, и потому в осенние вечера пешеходам бывает довольно нелегко добираться до своих квартир. Летом в Перми площади и улицы обильно покрываются злаками, зимой снегом, счищать который не имеют обыкновения. Поэтому по обеим сторонам дорог образуются обыкновенно высокие снежные стены, а площади покрываются огромнейшими сугробами. Снегу бывает каждый год в здешней стороне очень много, и потому в Перми маленькие домики, находящиеся близ поля, решительно заносятся им; тогда-то на дворы их приезжают и приходят не в ворота, а через ворота.

Пермь

Рассматривая Пермь в отношении промышленном, мы увидим, что и тут состояние этого города едва ли выгодно. Вся пермская промышленность ограничивается канатным производством на фабрике купца Смышляева и кожевенным – в десяти банях, присваивающих себе название заводов. Первое производство поддерживается единственно тем, что в Перми производится грузка сибирских товаров на суда для отправки в Нижний Новгород; вторым же более занимаются выходцы из Кунгура – этого города, в котором всякий житель непременно или кожевенник, или сапожник. Торговля Перми также не в завидном положении. Она страдательная: вся находится в руках вязниковских ходебщиков, в руках офеней, поселяющихся в Перми на время – впредь до обогащения.

Вот в коротких словах образ пермской внутренней торговли. Вязниковский или гороховский мальчик, не имеющий на своей многолюдной, но малоземельной родине хлеба насущного, нанимается в приказчики к ходебщику с книгами и красным товаром. Выходив себе копеечку, он накупает галантерейных вещей и смело отправляется в Пермь за вернейшим барышом. Этот вернейший барыш чрезвычайно велик. Обыкновенно вязниковец покупает галантерейные вещи, вышедшие из употребления. Прежде эти вещи продавались, положим, за 1 300 рублей с лажем, т. е. за 1.000 асигн., – но теперь они залежались, и купец с радостью продает их ходебщику за свою цену, или даже и в убыток себе, лишь бы только они не занимали у него в лавке места. Положим, он продает все это за 975 руб., т. е. за 750 рублей ассигнациями. Этот товар он везет в Пермь и продает там закамским «невегласям» за самый модный, за привезенный недавно из Парижа. «В Москве, – говорит пермяку торговец: – заплатил я за этот товар 1.300 руб.; к этому я прибавляю только 260 руб. Двадцать процентов, кажется, немного. Посудите сами: без малого полторы тысячи верст я вез товар этот, чтоб вам продать его». Пермяк всем объемом души своей обрадовался такой дешевизне; он слыхал, что, в самом деле, эти вещи были в моде, и, не говоря ни слова, дает бескорыстному торговцу просимые им 1 560 руб. ассигнациями. Торговец получает таким образом на 750 руб. 810 руб. барыша. На будущий год он все эти 1 560 руб. пускает в ход и получает уже на них около 1 600 р. барыша. Такими аферами он лет в семь составит себе капитал тысяч, по меньшей мере, в 35 или 40; и тогда, поклонившись пермякам, уезжает на свою родину, или в какой-нибудь торговый город, где заживает себе, благодаря чересчур патриархальной простоте степных жителей степенной Перми.

Если покупатели жаловались на эти непомерные барыши и говорили, что купец должен продавать, напр., аршин сукна за 22 рубля, тогда последний с обычною своей ужимкою говорил: «Помилуйте-с; в Нижнем четыре рубля дороже того, что вы изволите жаловать-с». – Да это с лажем, а вы хотите взять без лажа. – «Потому-то я и желаю взять без лажа, что в Перми нет его». Что вы будете с ним делать? А вещь нужна; цена ее во всех лавках одинакова, и, хочешь не хочешь, заплатишь за нее цену непомерную. Не выписывать же из-за тысячи верст вещь, которая нужна сейчас. При таком образе торговли возможно ли ее усовершенствование? Может ли Пермь сделаться торговым городом? Конечно, нет, тем более, что в ней нет ни капиталов ни купеческого сословия, а есть только торгаши, своими оборотами обирающие добрых, но не сметливых пермяков. Торговля не может развиваться в Перми и по причине ее невыгодного положения. Отчего же Пермь основана? Оттого, что место, на котором она построена, понравилось казанскому губернатору князю Мещерскому. Нужно было образовать главный город наместничества – и основали Пермь, которая есть не что иное, как колония правительства. Других побудительных причин к основанию Перми не было, да и быть не могло. Что же вышло? Образовался город, но купцов в нем не было; учредили в нем три годовые ярмарки, но на них ничего не стали привозить; от недостатка капиталов явилось отсутствие всякой промышленности. Кёппен весьма справедливо заметил, что в России города не могут быть признаваемы исключительно местопребыванием промышленности, и что чаще учреждение их зависит от потребности правительственной, от необходимости иметь средоточие для управления каким-либо краем. Все это было причиной того, что в Перми нет постоянного местного общества, нет дворян, потому что, немногочисленные, но зато богатейшие из всех русских помещиков, дворяне пермские живут в столицах.

Улучшение пермских фабрик едва ли возможно. Причиною этого можно считать существование Ирбитской ярмарки. Эта ярмарка, едва ли не третья в России, находясь близ Перми, значительно подрывает ее торговлю. Торговый Кунгур с довольно обширною ярмаркою находится только верстах в 90 от Перми, в окрестностях которой и сельских ярмарок множество. Все это служит сильным противодействием к развитию и усовершенствованию ярмарок пермских. Скажут: Пермь на Каме, на такой большой реке!.. На это отвечаю: если б железные и соляные караваны, идущие в Нижний, суда с китайскими товарами, которых часть грузится в Перми, да коломенки с сарапульским хлебом, который везут в бесплодную Чердынь, – если б все эти суда, в срочное время раз в год, не оживляли Камы, тогда бы эта огромная, но пустынная река имела совершенное сходство с Обью, Енисеем, Леною, Колымою и пр. Кама только в древности видела на берегах своих места торговые, – ныне она не видит их. И потому-то река эта не может для Перми сделать ничего больше того, что она сделала. А сделала она Пермь местом грузки части китайских товаров, отправляемых на Нижегородскую ярмарку. И то еще хорошо. Если бы не Нижний, плохо бы было Перми!

Кстати о языке в Перми. По-русски здесь говорят, не переменяя о на а; замечательно, что во внутренних губерниях России, где говорят вместо о – а, противный этому выговор называют свысока, а в Перми говорить свысока – значит говорить по московскому наречию. Другая заметная в Перми особенность языка состоит в том, что все говорят речитативом, и притом последнее слово речи поют. Это чрезвычайно неприятно для слуха, а особенно если слышишь говорящими так людей высшего класса. Много употребляется в Перми слов особенных. Не могу всех перечислить, но предлагаю здесь некоторые: шаньга – род ватрушки; глохтить – пить; заимка – дача; угобзить – поставить кого-нибудь в неприятное положение (говорится во время карточной игры); бардадым – трефовый король; баской – хороший; ланской – прошлогодний; бусой – дымчатый; робить – делать, работать; бахилы – широкие сапоги; шугай – верхнее платье женщин, душегрейка; шугать – пугать; балакирь – горшок, в котором держат молоко; отятой – проклятый, чорт; шатун – бродяга, чорт; крещеный – русский, православный; кержак – раскольник; голубец – приступок у русской печи; знать – видно; казамат – неблагопристойный дом; утресь – утром, и многие другие. Из них некоторые я замечал прежде.

На иных словах делаются неправильные ударения: переворот и др.; в действительных глаголах изъявительного наклонения настоящего времени второго и третьего лиц единственного и первого и второго множественного числа – опускают букву е, напр.: знаш, знат, знам, знате; делаш, делат, делам, делате, и проч. т. п.

Еще одна особенность пермской жизни – пельмени. Эти маленькие, из пшеничной муки сделанные пирожки с свининой играют важную роль в Перми. Название свое они получили оттого, что имеют форму уха, а по-пермячски пэль значит ухо, нянь – хлеб. Этот хлеб в виде уха составляет любимейшее кушанье пермяков. В самом деле, пельмени очень вкусны – в Перми они едва ли не лучше всего прочего. Особенно в заговенье и в розговенье потребляется необъятное количество пельменей. Свинина рубится на деревянных досках, и один проказник высчитал, что в заговенье в Перми православные вместе с пельменями съедят четыре полена дров. В самом деле, если вы пойдете пешком вечером в заговенье по пермским улицам, в каждом доме услышите звук ножа, которым рубят свинину для пельменей. Все, не исключая и высших, часто зовут к себе гостей на пельмени. В таком случае почти весь стол состоит из пельменей. Едят их вареные с уксусом, едят пельмени под соусом, пельмени жареные и прочая и прочая. Это кушанье имеет большое влияние на семейную жизнь пермяков. Сколько составилось свадеб, сколько людей влюблялось, дружилось, ссорилось, мирилось – за пельменями!

Пермь

Чем заключить описание Перми?.. Разве сказать несколько слов вообще о ее характере. Пермь – городок порядочный, но безжизнен, торговли и промышленности в нем почти нет, грамотности много, образованности не бывало. Его жители радушны, гостеприимны, добры, довольно странны… Пермь тиха, безмятежна; жизнь в ней ровненькая, без бурь, только с крошечными страстишками. Знают только две страсти: в карточки поиграть да гостя получше угостить. И Пермь независтлива: она считает себя лучше всех городов и упорно стоит за свое. Пермь настоящий русский Китай… И какое китайство в ней – удивительно! Скоро ли она выйдет из своего безжизненного оцепенения? Давай Господи поскорее. Что ни говорите, а ведь Пермь на матушке Святой Руси; ведь не последняя же она спица в колеснице.

П.И. Мельников (Андрей Печорский)
За текст спасибо Тимуру Харитонову

Читайте также:

Поддержать «Ураловед»
Поделиться
Класснуть
Отправить
Вотсапнуть
Переслать

Рекомендации