Миф живет гораздо дольше, чем обстоятельство, вызвавшее его появление. Приезжающие в город Екатеринбург путешественники твердо убеждены, что они едут в столицу самоцветного богатства, где в малахитовых шкатулках лежат россыпью бериллы, аметисты, гранаты. Камни можно купить за копейки, а выбранные ювелирные украшения будут поражать своей оригинальностью. Как велико их разочарование, когда им сообщают, что уральский малахит стал уже только преданием, а на прилавках вольготно разместился заирский, что драгоценные камни стоят здесь столько же, сколько и в Москве, а на полках сувенирных лавок они видят каменную безвкусную пошлятину. Убеждая себя, что с Урала непременно надо привезти что-то из камня, путешественники все же выбирают нитку бус или шкатулку из змеевика. Сегодня найти оригинальное ювелирное украшение, выполненное из уральского камня, уральским мастером довольно непросто.
Впрочем, если мы обратимся к источникам, предание о золотом веке уральского горного промысла, когда камень стоил копейки, а в мастерских каменных дел мастеров можно было найти поистине оригинальные вещи, немного тускнеет и отдаляется в неопределенно далекое прошлое. Д.Н. Мамин-Сибиряк, ставший впоследствии уральским литературным классиком, пережил немалое разочарование, когда вместе с опытным проводником отправился в знаменитую сокровищницу самоцветов Мурзинку. Писатель надеялся, что здесь, в глубинке, он по дешевке сможет раздобыть редких самоцветов, но пришлось ограничиться впечатлениями о быте горщиков, цены на самоцветы были выше, чем в Екатеринбурге. Он услышал немало историй о невероятных находках, о прекрасных образцах, которые отправлены заграницу, в Петербург, в Москву, но самих раритетов на месте так и не увидел.
Качество «товарного ассортимента» екатеринбургских каменных лавок в XIX столетии знаток камней А. Ферсман так же ставит под сомнение:
«Изделия из камней необыкновенно типичны для Урала, и в сущности их почти не касались ни время, ни мода, ни художественный стиль. Это различного вида шкатулочки, брелоки, пресс-папье, печатки, разрезные ножи, ручки, овальные брошки, бусы и тому подобная мелочь. И лишь изредка изготовлялись вазочки, тарелочки, чаши, пепельницы и другие изделия художественно-декоративного типа. Из мягкого золотистого гипса, называемого селенитом, делали приборы для умывальников. В последующие годы началось увлечение слонами из гипса, которых выделывали на одном Урале ежегодно до 400 тыс. штук. Ведь слонов "на счастье" надо было покупать целыми табунами, не менее семи штук. Кроме этих более простых изделий екатеринбургские кустари выделывали из разных твердых пород листья, ягоды, плоды и целые корзиночки, которыми они обычно украшали более ценные шкатулки, пресс-папье, блюда и т. д.»
Справедливости ради стоит заметить, что речь идет о массовом производстве, среди камнерезов встречались и подлинные мастера. Мастерству учились они самостоятельно. Первая художественная школа появилась в Екатеринбурге лишь в XX столетии.
Впрочем, каменный ширпотреб пользовался популярностью уже в середине XIX столетия. Путешественников легко «разводили» на его приобретение. Возвращавшийся из ссылки Ф.М. Достоевский сообщал своему другу А.И. Гейбовичу:
«В Екатеринбурге мы простояли сутки и нас соблазнили: накупили мы разных изделий, рублей на сорок, - и четки, и 38 разных пород, запонок, пуговиц и прочее. Купили для подарков...».
С драгоценными камнями, за счет которых легковерные путешественники или жадные обыватели желали быстро обогатиться, было связано немало историй, заканчивающихся не слишком хорошо для алчных приобретателей. Очень часто они рисковали наткнуться на фальшивку. И здесь снова надо сказать, что подделка камней на Урале началась не от хорошей жизни. В начале третьего тысячелетия мы начали забывать, что такое бесправие и нищета. Жизнь рабочего Гранильной фабрики, одного из наиболее известных предприятий старого Екатеринбурга, была беспросветна. Мастеровые фабрики, получавшие на фабрике гроши, да и то с вычетами, для пропитания себя и семьи вынуждены были «свободное от казенных работ время употреблять на приготовление дома разных каменных вещей на вольную продажу», а работали на фабрике по 14-15 часов. Попытки вырваться из этого безнадежного круговорота подпитывали почву, на которой процветали обман и воровство. Распространенным явлением был шмук - воровство у хозяев драгоценных камней.
«Скупщики самоцветов, спекулянты держали гранильщиков в ежовых рукавицах. Низкая оплата труда, варварские условия работы, заставляли гранильщиков обороняться от вымирания и грабежа. Отношение к шмуку даже среди наиболее честных гранильщиков было более чем снисходительное»,- писал современник.
Любители легкого богатства были хорошо осведомлены об этом. Желая приобрести уникальный камень за копейки, они рисковали банально быть кинутыми. Здесь каждый должен был держать ухо востро. По легенде, “генерал от минералогии” известный ученый Александр Гумбольдт, посещая наш город в 1829 году, купил у какого-то торгаша каменными вещами две печати за 600 рублей. Печати были необыкновенной величины и еще более необыкновенной воды настоящих топазов – самый подходящий подарок коронованным друзьям великого ученого. Ни в Богемии, ни в Бразилии Гумбольдт не встречал еще ничего подобного, но, к сожалению, необыкновенные топазовые печати оказались впоследствии просто стеклянными… Ради сохранения репутации обманутый ученый не рискнул признать свою ошибку, оставив дело без последствий. Говорили, что на вырученные деньги ловкий торговец построил целую гостиницу.
Привозившие в город каменное сырье деревенские обыватели, очень быстро обучались «секретам» мастерства школы «не обманешь – не продашь». Изумруды смазывали маслом, чтобы сильнее блестели или просто мочили водой. Некоторые камни подкрашивали "куксином" (фуксин - красная анилиновая краска). Многих доверчивых покупателей обманывал простоватый вид продавца – простого деревенского мужика, которого каждый может обмануть.
Тот, кто покупал уже не сырье, а обработанный камень так же рисковал обмануться, например, «брильянтовой гранью». Так называли огранку камня системой двойных клиньев. Особенностью этой грани было то, что предмет из огранённого таким образом стекла трудно отличить от каменного. Стекло очень часто использовали для подделки под камень. Например, чтобы получить желтые топазы, бесцветное стекло, закатывали в тесто, пекли до приобретения им нежно золотистого, топазового цвета.
При изготовлении фальшивого авантюрина в стекольную массу добавляли медные крошки или металлические опилки. Такое авантюриновое стекло можно отличить от оригинала по наличию специфического слишком обильного и насыщенного блеска.
Те, кто понимал в камне и не спешил приобретать сомнительную дешевку, мог рассчитывать на качественные мастерские изделия. Эта истина начала XX столетия остается актуальной и сто лет спустя. Только искать приходится все тщательнее, так как былая слава Урала – столицы камнерезного промысла становится прекрасным мифом.
Татьяна Мосунова
UraloVed.ru
Читайте также:
