Продолжаем знакомиться с путешествием по Уралу ученых Александра фон Гумбольдта, Густава Розе и Христиана Эренберга в 1829 году. В этом материале - рассказ Густава Розе об увиденном в пути до Екатеринбурга. Приводится в переводе Н.К. Чупина и с его примечаниями, источник: «Записки УОЛЕ», т. I, вып. 2. 1874 г. Начало смотрите здесь.
I. Путь от Казани до Екатеринбурга
Отъезд из Казани. – Плоская возвышенность, покрытая лесом, между реками Вяткой и Камой; замечательная речная система. – Лесные пожары. – Медесодержащая песчаниковая формация на западной стороне Урала. – Пермь. – Кунгурская гипсовая пещера. – Предгорья Урала у станции Бисертской. – Железные заводы Билимбаевский и Шайтанский. – Березовая гора – высший пункт и водораздел по дороге в Екатеринбург. – Горные породы Урала на этом пути. – Тальковый сланец, сиенит и гранит. – Екатеринбург.
Мая 28-го утром мы выехали из Казани. С балкона на задней стороне того дома, в котором мы жили и который расположен на значительной высоте, мы бросили еще взгляд на примыкающий к нему сад и на город, который был отсюда превосходно виден, и простились с профессором Симоновым и другими друзьями, которые еще раз навестили нас в это утро.
Путь нам теперь лежал в город Пермь…
[Пропустил фрагмент, не относящийся к Уралу. – П.Р.]
Последнее обитаемое вотяками селение на нашем пути было Дебеса, куда мы приехали 29 мая перед полуднем. Это вместе с тем и последнее селение Вятской губернии; следующее за ним Кленовка принадлежит уже к Пермской губернии и населено русскими. Ночью переправились мы за городом Оханск через реку Каму и прибыли утром в Верхне-Мулинск, имение графа Полье (Polier), где и оставались целый день, 31 мая[1].
Верхне-Мулинск есть большое село с каменной церковью и находится в 10 верстах к западу от губернского города Перми на речке Мулы, которая неподалеку оттуда вливается в Каму. Мы имели сначала намерение осмотреть принадлежащие графу медных рудники и заводы, но узнавши, что они весьма далеко от Верхне-Мулинска, по другую сторону Камы, отказались от посещения их, так как оно стоило бы нам слишком много времени[2].
Медные руды, которые здесь добываются и проплавляются, суть так называемые песчаные (заключающиеся в древнем флецовом песчанике, в ярусе белого лежня[3]). Эта песчаниковая формация находится в большом распространении на западной стороне Урала не только в Пермской, но и в Вятской и в Оренбургской губерниях, где она разрабатывается во многих местах по берегам Вятки, Камы, Демы и Сакмары. Напротив на восточной стороне Урала ее совсем нет, ибо знаменитые медные рудники Гумешевский, Нижне-Тагильский и Богословские заключают совсем иначе залегающие руды.
По исследовании песчаных руд, виденных нами в Верхне-Мулинском, равно как и находящихся в королевском музеуме в Берлине образцов из различных других рудников Вятской, Пермской и Оренбургской губерний, руды эти состоят из мелкозернистого, а иногда и крупнозернистого песчаника, который заключает в себе обломки, крупностию до лесного ореха, состоящие из кварца, роговика и яшмы. Иногда он тверд, но большею частию мягок и ломок и распадается на воздухе в песок[4]; содержит много извести, и потому сильно шипит с кислотами. Медные руды, содержащиеся в нем, состоят главным образом из землистого малахита и медной лазури, которые в весьма тонком раздроблении распределены в песчанике и часто являются только как окрашивающее его вещество. Медная лазурь встречается в песчанике также маленькими зернами и шариками, а малахит, иногда, впрочем весьма редко, попадается небольшими волокнистыми скоплениями. Изредка попадаются и другие медные руды, как то красная медная руда иногда с мелко-вкрапленной самородной медью и медный блеск, который я видел только в одном куске, где он образовал весьма тонкий прослоек[5].
Остатки растений встречаются в этом песчанике часто, а иногда также остатки рыб. Первые состоят преимущественно из обломков стеблей и сучьев, большей или меньшей величины обыкновенно двудольных растений[6] и весьма часто бывают превращены в роговик, окрашенный черным цветом, причем однако ж явственно еще можно распознать годичные кольца; но также находят обломки древовидных папоротников, которые либо суть простые песчаниковые ядра, наполнявшие внутренность растения, либо представляют легко распознаваемую внешнюю кору, превратившуюся в уголь. Медные руды обыкновенно скучиваются около таких обломков, и самые обломки бывают более или менее проникнуты рудой[7].
В Верхне-Мулинском получили мы два прекрасных экземпляра остатков рыб: хотя головы и плавательных перьев не было видно, но туловище с чешуей очень хорошо сохранилось[8]. Подобный же экземпляр находится в Берлинском музеуме; он меньше вышеупомянутых, но зато на нем видны еще голова и плавательные перья.
Проникнутый более или менее равномерно этими рудами песчаник образует, по словам Германа[9], горизонтальные либо весьма пологие, не очень толстые пласты в безрудном, или по крайней мере весьма бедном рудою песчанике; толщина рудных пластов изменяется от 1 дюйма до сажени. Обыкновенно встречается только один стоящий разработки пласт; но попадаются и многие один над другим либо ничем не отделенные от безрудного песчаника, либо отделенные слоями рухляка или песчанистой глины Letten[10].
Руды небогаты, обыкновенно дают при плавке от 1 ½ до 3 процентов меди, но весьма доброкачественны и легкоплавки. Проплавляют их без предварительного обжигания, с примесью известняка[11], в шахтных печах и получают тотчас после первой плавки черную медь, которая уже перерабатывается прямо на чистую медь[12].
Разработка этих песчаных руд началась уже весьма давно, потому что прежде чем она возобновлена была русскими в тридцатых и сороковых годах прошлого столетия[13], ею занимался, по крайней мере в южных частях Урала, какой-то древний народ, оставшиеся после которого на берегах Сакмары и Демы отвалы и шахты очень часто давали повод к открытию ныне разрабатывающихся рудников. Следы таких прежних горных работ находимы были и на восточной стороне Урала, даже до широты Гумешевского рудника, потом на всем Алтае и в степи киргизов. Но совершенно неизвестно, какой именно был народ, столь много занимавшийся горным делом. В России приписывают все эти работы Чуди, и потому называют их чудскими копями[14].
***
Из Верхне-Мулинска отправились мы вместе с графом Полье в дальнейший путь и, по близости Перми, весьма быстро прибыли мы в этот город, лежащий непосредственно на левом берегу Камы. Пермь только лишь недавно возведена в губернские города: до 1780 года тут было лишь незначительное местечко (слобода[15]). Но теперь она уже довольно обширна и ведет большую торговлю, так как все суда, идущие вниз по Каме, должны останавливаться здесь.
В городе прямые и широкие улицы, большая площадь и много церквей; вокруг него есть прекрасная березовая аллея. Дома по большей части деревянные; но между ними находятся и многие каменные и именно таковы все казенные здания[16]. Во время нашего путешествия Пермь была еще местопребыванием главного горного управления Уральских заводов, но ныне оно переведено в Екатеринбург.
В Перми мы оставались лишь столько времени, сколько нужно было г. Гумбольдту для необходимых визитов. А г. Эренбург и я тем временем восходили на гору, находящуюся тотчас за городом, которая состоит из старого песчаника и вероятно принадлежит также к формации медистого песчаника; но впрочем не представляла ничего замечательного. Затем мы поехали далее[17].
Нашей ближайшей целью был теперь город Екатеринбург, отстоящий от Перми в 360 верстах[18] и расположенный уже на восточном склоне Урала, к которому мы теперь спешили безостановочно и с большими ожиданиями. Дорога, имевшая от Казани до Перми совершенно северо-восточное направление, поворачивает от Перми опять к юго-востоке до станции Ачитской, где принимает направление прямо на восток. Если бы дорога не проведена была через Пермь, лежащую более чем на градус широты севернее Екатеринбурга, то путь из Казани к этой части Урала мог бы быть значительно сокращен. Впрочем, дорога превосходна (она посыпается таким же крупным щебнем, как и в Вятской губернии) и местность очень приятная. Дорога идет сначала через многие горные гряды того же свойства, как гора, на которую мы всходили в Перми. По сторонам перемежались между собою луга и перелески, представляя все новые виды. Еще много раз открывался, на мгновение, с высот, вид через лес на Пермь, которая со своими колокольнями ограничивала горизонт.
Лес состоял из пихт и елей; реже попадались лиственницы и между всеми этими хвойными породами виднелись береза, осокорь, тополь и осина[19], в особенности же эта последняя; такое же пестрое смешение лиственного и хвойного леса мы видали часто и на Урале, и оно-то придает лесам этих гор столь своеобразную прелесть, делая их похожими на хорошие искусственные парки. Но такова была дорога лишь первые станции от Перми; с третьей же станции она делается ровнее, лес мало-помалу исчезает и уступает место возделанным полям. Равным образом прекращается и песчаник и покрывается плотным известняком, который похож на юрский и наслоен горизонтальными пластами[20]. За Янычами, второй станцией от Перми, влево от дороги тянется длинный горный хребет, состоящий из этого известняка, покрытого отчасти плотным, отчасти волокнистым гипсом. Окаменелостей в известняке я не заметил.
После полудня были мы в уездном городе Кунгуре, весьма красиво расположенном на скате горной гряды, при впадении Ирени в Сылву, приток Чусовой. Город известен по находящейся вблизи его пещере в гипсовой горе. Так как пещера всего в 4 верстах от города, то нам не хотелось проехать, не посетивши ее. Дорога к ней идет по равнине, отчасти сосновым лесом, удивительно напоминающим наши отечественные местности. Пещера лежит к северо-востоку от города, на склоне горы, непосредственно на противоположном берегу Ирени. Близ нее находится деревня, к которой мы и переправились через реку. Но так как в этой деревне не нашлось ни одного проводника для указания пути по пещере, то мы должны были удовлетвориться только внешним ее обзором, который не доставил нам ничего примечательного. Склон горы состоит из гипса с толстыми прослойками известняка, и в этом известняке находится вход в пещеру, малый и узкий. По словам Эрдмана[21], осматривавшего пещеру, она состоит из многих гротов различной величины, которые соединяются между собою узкими проходами. Он прошел по пещере 625 сажен от входа, а далее идти помешало находившееся на пути озерко, но говорят, что в сухую погоду можно проникнуть еще на 120 сажен далее до второго озерка.
Мы воротились в Кунгур и наступившей скоро после того ночью уже мчались быстро в дальнейший путь. К Уралу.
Город Кунгур. Фото П.Н. Наумова
На следующее утро, 2-го июня, были мы на станции Ачитской. Когда открыли экипаж, закрытый на ночь по случаю холода, мы увидели перед собою длинную, мало возвышенную горную цепь, которая ограничивала наш горизонт почти по прямой линии. С небольшими искривлениями на севере и юге. Это были предгорья Урала. За отстоящим от Ачита в 22 ½ верстах селением Бисертским достигли мы до самой этой цепи. Она состоит из дымчато-серого рухлякового песчаника, обыкновенно мелкозернистого, который заключает в себе маленькие зерна кварца и кремнистого сланца, но сильно шипит с кислотами и при обрабатывании хлористо-водородной кислотой а даже и просто при разбивании, издает сильный смолистый запах.
Местами этот песчаник является в виде крупного конгломерата и заключает тогда угловатые куски бурого мергеля, большие округленные обломки того же мелкозернистого песчаника, далее большие обломки плотного серого известняка с маленькими круглыми стебельками энкринитов и наконец куски порфировидного песчаника. Эти крупные обломки соединены между собой посредством более мелкозернистой смеси, в которой также видны следы окаменелостей; но мы не могли отыскать явственных, способных к определению экземпляров. Нашли только маленькие тонкие трубочки, иногда сеткообразно между собой соединенные и поэтому представляющие, может быть, обломки кораллов.
Этот песчаник, который, судя по составным его частям, есть также очень нового происхождения, продолжается без перемежки через все три следующие станции: Кленовскую (23 версты), Киргишанскую (3 версты), Гробовскую (25 верст). Он образует тянущиеся один за другим ряды возвышенностей, которые все простираются с севера на юг, с крутыми склонами на западную сторону и с гораздо более пологими и постепенными на восточную, и достигают высоты, которая лишь весьма немного уступает высоте собственного Урала на большой сибирской дороге. Горный хребет в 8 верстах за станцией Бисертской, называемый Майясской горою, имеет высоты 973 фута над морем и 297 ф. над станцией Бисертской; другой хребет в 7 ½ верстах по западную сторону станции Кленовской, по которой он и называется Кленовской горой, возвышается на 1094 ф. высоты над уровнем моря. Но самые большие размеры, как в высоту, так и в ширину, имеет хребет, называемый Березовою горою, между Кленовской и Киргишанской станциями, достигающий высоты 1168 футов[22]. Все эти горы наслоены более или менее толстыми пластами, которые равно как и самые ряды гор, простираются под 12-м часом и падают довольно круто к востоку.
Эти горные хребты покрыты прекрасными лесами, состоящими из таких же деревьев, как и у Перми; но здесь леса перемежаются с открытыми местами с изобильною и роскошною травяною растительностью, которая столь густа и высока, что там, где она взяла перевес, не позволяет вырастать никаким всходам древесных и кустарных растений. Здесь находили мы Trollius europaeus и Dracocephalum nutans, прекраснейший Orobus lathyroides в полном цвете и Lilium Martagon со вздувшимися почками. В лесу были большие пространства, чрезвычайно великолепно украшенные цветами различных Cypripediae Большие колокольчатые цветы Cypripedium calceolus, guttatum и Macranthus часто образовали перемежающиеся между собою желтые, синие и красные ковры поразительной красоты. Какой быстрый переход от зимы к лету! Неву оставили мы еще в то время, когда по ней шел лед, а на Урале, тремя неделями позже. Нашли мы сие травы в полнейшем цвету. Погода этого дня была самая приятная; за холодной ночью следовал светлый, ясный, теплый день и еще более усиливал впечатление, которое производило на нас это первое приближение к Уралу. Было воскресенье. В Кленовой праздновали Троицын день. Все жители были на улице, перед воротами домов и наслаждались и праздником, и светлым теплым днем.
Села Гробовского, третьей станции от Бисерти, достигли мы среди ночи. Тут, по словам Германа[23], порода изменяется; находится известняк, которого мы сами ночью на месте и не могли видеть, но который, судя по описанию Германа и по штуфам из этого места, находящимся в Германовской коллекции горных пород[24], принадлежит к переходному известняку. Он серого цвета с плотным изломом и заключает в себе окаменелости.
На рассвете переехали мы через Чусовую[25] и вскоре за тем прибыли на лежащую в нескольких верстах оттуда станцию Билимбаевский завод, в 23 верстах от Гробовской. Завод этот чугуноплавильный и железоделательный и принадлежит графине Строгановой. Это был первый, встреченный нами на пути, а потому мы не желали оставить его без осмотра и, сидя в экипаже, дождались того времени, когда совсем рассвело.
Завод расположен на небольшой речке Билимбаевке, которая вливается в Чусовую и здесь преграждена плотиною, образуя пруд, доставляющий воду для приведения в действие воздуходувных машин. Такие пруды видели мы потом на всех заводах Урала; они представляют ту выгоду, что и зимою можно иметь достаточно воды для заводского действия, потому что под образующимся ледяным покровом вода продолжает течь, что не могло бы иметь места при проведении воды от речки посредством желобов[26]. Конечно, при этом затрачивается под пруд значительное пространство земли, если берега речки плоски (как например в Билимбаевском заводе); кроме того требуется сооружение длинной плотины. Но в России не нужно беречь каждый клочок земли: везде ее довольно, остающейся без употребления; поэтому подобное устройство водяного заводского хозяйства, конечно, весьма целесообразно для этой страны.
В заводе находится доменная печь и многие кричные горны. Проплавляются бурые железняки, плотные и волокнистые, которые во многих окрестных местах встречаются гнездами в зернистом известняке, употребляемом тоже, как флюс, при плавке. Мы сами не видали залегания этого известняка, так как порода, на которой стоит завод, есть тальковый сланец, который весьма тонкосланцеват и состоит почти только из зеленоватого талька и весьма малого количества кварца. Довольно часто встречаются в нем вкрапленные маленькие октаэдры магнитного железняка; они очень чисто и совершенно образованы; и большею частию их можно видеть только в поперечном сечении породы. Далее тальковый сланец делается более толстослоистым и более похожим на гнейс. Он заключает там более кварца и кроме того несколько мелкозернистого полевого шпата. Магнитный железняк также находится в нем вкрапленный, хотя и в гораздо меньшем количестве. Простирание породы всегда одинаково, под 1 часом, падение под очень крутым углом к востоку.
В 7 верстах от Билимбаевского завода по ту сторону хребта, состоящего из вышеописанного талькового сланца, достигают до другого железного завода Шайтанского, который принадлежит московскому купцу Ярцову[27]. Он расположен на небольшой речке Шайтанке, которая, как и Билимбаиха, впадает с правой стороны в Чусовую и равным образом запружена при заводе. Здесь проплавляют подобные билимбаевским бурые железняки.
Тремя верстами далее у деревни Талицы переезжают через третий небольшой приток Чусовой – Талицу; это вместе с тем и последний по сибирскому тракту приток европейских рек. Далее дорога поднимается малозаметно и постепенно, на протяжении шести верст, на высоту широкого горного хребта, который называется Березовой горою (также как и упомянутая гора между станциями Кленовой и Киргишаном). Образуя высшее поднятие на этой дороге, она однако ж достигает лишь весьма умеренной высоты 1271 англ.фут., превосходящей лишь немного высоту перееханной нами ранее одноименной с нею горы. Но недалеко оттуда к югу, в той же цепи, находится другая гора, называемая Волчьей, которая превосходит горный хребет на екатеринбургской дороге на 1000 футов высоты. От Березовой горы дорога спускается столь же постепенно, как и поднималась, и через 15 верст от Шайтанского завода переезжают у деревни Ново-Алексеевской речку Решетку, которая впадает в Исеть, посредством ее соединяется с Тоболом и стало быть принадлежит уже к системе азиатских вод. У деревни она имеет южное направление, но скоро изгибается к востоку, а потом принимает северо-восточное направление, так что у деревни Решот, последней станции перед Екатеринбургом, в 23 верстах от этого города и в 31 версте от Билимбаевского завода, приходится во второй раз переезжать эту речку.
Поэтому Березовая гора составляет гребень Уральских гор, который здесь образует также и водораздел. Но в нескольких верстах южнее Волчьей горы хребет прерывается долиной реки Чусовой, которая, начинаясь на востоке от него, течет вдоль восточной его стороны до приближения своего на 4 версты к речке Решетке, но потом переменяет свое течение, проходит в северо-восточном направлении сквозь хребет Урала, и лишь по ту сторону Билимбаевского завода возвращается к первоначальному своему северному направлению.
Нет никакой значительной горной цепи, которая бы отделяла Чусовую от р. Решетки, так что уже проектирован был для соединения обеих рек канал, который бы имел длины не более 4 верст, а между тем соединил бы бассейны Ледовитого океана и Каспийского моря[28]. Даже расстояние между этими двумя водными системами еще незначительнее, ибо немного восточнее проектированного канала находится несколько малых озер, из которых истоки вливаются в Чусовую и которые поэтому еще более приближают ее к р. Решетке. Таким образом высшая горная цепь здесь не выдерживает характера постоянного водораздела, - явление, которое, впрочем, довольно часто повторяется и в прочих частях Урала.
Порода, из которой состоит западный склон Березовой горы есть хлоритовый сланец, который, как и предшествующий ему тальковый сланец, содержит вкрапленные октаэдры магнитного железняка, несколько большей величины и в более значительном количестве, а кроме того иногда еще серный колчедан в маленьких кристаллах и зернах. Но породу можно видеть только в придорожных рвах значительных выступов ее из почвы незаметно; и направо и налево все покрыто лесом. Поэтому трудно с надлежащей точностью определить верно ее простирание и падение; вероятно они не отличаются от простирания и падения предшествовавшего талькового сланца, так как обе породы на всем Урале сходны в этом отношении.
Но на высоте горного хребта восстает сиенит, который обнажен во многих небольших каменоломнях, заложенных для добывания камня на поправку дороги. Это есть зернистая смесь серовато-черной роговой обманки и желтовато-белого полевого шпата среднего зерна, в которой роговая обманка заключается почти в том же количестве, как и полевой шпат, но своим черным цветом придает всей массе породы весьма темный вид. Полевой шпат имеет еще ту особенность, что он в отдельных зернах сам мелкозернист и имеет совершенно песчаный вид. Слюда томбаково-бурого цвета встречается там и сям примешанною к породе. Этот сиенит тянется по всему спуску дороги даже за станцией Решеты, но скоро потом теряется в болотистой низменности, покрытой множеством гранитных глыб различного свойства. Сначала породу эту можно назвать более сиенитом, ибо она не содержит нисколько кварца и состоит только из довольно мелкозернистой смеси белого полевого шпата и черной слюды с малым количеством роговой обманки и заключает кроме того еще маленькие желтые, просвечивающие и сильно-блестящие кристаллы, которые были слишком малы, чтобы можно было их определить. Они имеют много сходства с титанитом, но перед паяльной трубкой относятся иначе, так как они с фосфорной солью образуют прозрачное стекло, которое при большем прибавлении фосфорной соли делается белым и непрозрачным, но не получает фиолетового титанового цвета.
Другие следующие затем глыбы имеют почти тот же вид; они содержат равным образом маленькие желтые кристаллы, но только роговой обманки нет вовсе; также заключают они вместе с полевым шпатом еще несколько белого альбита в двойниковидносросшихся и поэтому распознаваемых зернах. За тем уже только следует настоящее гранитное смешение, состоящее из преобладающего полевого шпата, серовато-белого кварца и черной слюды и имеющее сначала еще гнейсовидное сложение, от того что листочки слюды имеют довольно параллельное положение, которое далее пропадает, так что порода не только в отношении состава, но и по сложению становится уже настоящим гранитом[29].
Все эти видоизменения горной породы находятся в виде глыб, выдающихся более или менее, но вообще незначительно, из болотистой низменности. Только по другую уже сторону этой низменности возвышается мало по малу горный хребет, не достигая однако ж высоты Березовой горы и на вершине его видны выдающиеся и обнаженные группы скал, позволяющие уже формою своею ясно распознать гранит, из которого они состоят. От трещин по трем, почти перпендикулярным между собою направлениям, кажутся они (смотря по тому, менее или более ребра и углы отдельных кусков округлены выветриванием) состоящими из параллелепипедальных обломков либо из глыб, имеющих форму мешков с шерстью, и напоминают в первом случае чрезвычайно живо скалы Броккенского гранита на Гарце. Гранит этих скал состоит из преобладающего желтовато-белого полевого шпата, серовато-белого кварца и малого количества томбаковобурой слюды, но с поверхности он столь выветрел и мягок, что невозможно было отбить молотком свежего куска. Выдающиеся группы скал совершенно окружены крупным щебнем разрушившегося гранита, а более мелкий песок покрывал восточный и западный склоны горы. Этим песком остановлена и пышная растительность прежних лесов; их место заступил однообразных сосновый лес, который прекращается лишь в немногих верстах перед Екатеринбургом. Тут, выехавши из лесу, видите перед собою пространную равнину, по другую сторону которой опять воздымаются массивные горы, а среди их, на высоте около 740 футов над морем, расположен Екатеринбург, который, со своими белыми колокольнями и большими каменными строениями, представляет весьма красивый вид и производит хорошее предубеждение в пользу главного места уральского горного промысла.
Мы прибыли на станцию Решета после полудня, г. фон Гумбольдт выехал отсюда прежде нас, а г. Эренберг и я медленно следовали за ним, чтобы лучше проследить изменения горных пород на дороге. Мы доехали только вечером и нашли при въезде в город казака, который ожидал нас и проводил в назначенную для нас квартиру. Она находилась на совершенно противоположном конце города, так что мы проехали через большую его часть и тогда же получили понятие о значительной его обширности. Улицы широки и прямы; деревянные дома по большей части одноэтажные, и потому занимают большое пространство. Между ними выдаются большие белые каменные дома, выстроенные вообще в очень хорошем вкусе, и либо предназначенные для помещения казенных учреждений и для жилищ горных чиновников, либо принадлежащие более богатым местным обывателям. Так как г. ф. Гумбольдта ожидали с гораздо большей свитою, то и назначили для наших квартир часть города, где находилось более этих каменных домов в близком один от другого расстоянии (чего не было в центральной части города).
Г. фон Гумбольдт выбрал один из этих домов для себя, г. Эренберга и меня; другой занял г. Меньшенин, а третий – граф Полье с сопровождавшими его. Дом, в котором мы жили, принадлежал русскому купцу, который, следуя национальным обычаям, носил длинный синий сюртук, опоясанный кушаком, и бороду. Он отдал нам лучшие комнаты на втором этаже, с белыми штукатуренными стенами, с карнизом, украшенным лепной работой из гипса, и со вкусом меблированные. Здесь жили мы все время, пока оставались в Екатеринбурге; возвращались из своих экскурсий опять сюда же и, привозя с собой множество различных предметов, раскладывали их в комнатах.
Несмотря на все наши старания быть сколь возможно менее тягостными нашему хозяину, причиняли мы ему однако ж много неудобств, и он за все это не имел даже вознаграждения хорошенько поговорить с нами, так как мы нисколько не могли говорить по-русски, и разговор наш с ним должен был по необходимости производиться через посредство нашего слуги, который, впрочем, в совершенстве знал русский язык. Однако ж мы никогда не видали, чтоб хозяин наш относился к нам недружелюбно: всегда он был до крайности вежлив и услужлив и всегда старался предупреждать наши желания, о чем мы можем вспомнить не иначе, как с величайшей благодарностью[30].
(«Записки УОЛЕ», т. I, вып. 2. 1874)
Продолжение следует...
Примечания Н.К. Чупина
[1] Село Верхние Мулы, а равно и упоминаемые далее горные заводы принадлежали не графу Полье, а супруге его, урожденной княжне Шаховской, бывшей в первом замужестве за графом Шуваловым, во втором за графом Полье, в третьем – за князем Бутера-Радали. Граф Полье познакомился с Гумбольдтом за несколько лет до того в Париже и потом виделся с ним в Петербурге, откуда поехал осмотреть имения своей жены в Пермской губернии. В Нижнем они опять встретились и ехали вместе до Казани. Гр. Полье из этого города отправился ранее и путешественники застали его уже в с. Верхних Мулах. Н.Ч.
[2] Все заводы графини Полье были чугуноплавильные и железоделательные, а не медеплавильные, и находились по ту же сторону Камы, как и с. Верхние Мулы. Правда в одном из них Юго-Камском существовало некогда и медеплавильное производство, но за убогостью руд прекращено еще в начале нынешнего столетия. Впрочем, может быть в 1829 году и делались попытки восстановить это производство. Через завод Юго-Камский Гумбольдт и его спутники проезжали на пути из Казани в Пермь, между Оханском и станцией Полуденною. Но они это место проехали ночью, и потому, вероятно, не заметили завода. У самого же графа Полье не было на Урале никаких заводов и рудников. Н.Ч.
[3] Белый лежень (Weissliegendes) – один из нижних ярусов цехштейновой или медистосланцевой формации западной Германии. Мурчисон после путешествия своего по России в 1841 г. придал обширному геологическому бассейну по западную сторону Урала, включающему в себе и медистые песчаники, название Пермской системы, к которой отнес и одновременные с ней вышеупомянутую немецкую формацию и английскую формацию нового красного песчаника. С тех пор название пермская система стало общеупотребительным. Но в последние годы некоторые геологи, по примеру Марку и Гейница, начали употреблять вместо того название диас. Н.Ч.
[4] В некоторых местах, как например близ бывшего Пыскорского завода в Соликамском уезде, этот медистый песчаник переходит в конгломерат, состоящий из весьма крупных галек. Медные руды заключаются лишь в цементе, связующем эти гальки.
[5] В округе Пермских казенных заводов встречается нередко песчаник свинцово-серого цвета сильно проникнутый мельчайшим медным блеском одинакового цвета с породой. Песчаник этот свежедобытый кажется совершенно безрудным, но когда полежит некоторое время на воздухе, приобретает зеленоватый или голубоватый цвет, указывающий на присутствие меди. Песчаник такого рода, называемый ныне отцветающим голубником, долго считали за пустую породу. Там же попадается песчаник с заключенными в нем круглыми, наподобие пуль, желваками медного блеска, называемый пульником. Н.Ч.
[6] Герман упоминает о кусках окаменелого дерева в 2 аршина длины и в поларшина толщины, попадавшихся в Каменском руднике близ Перми, и о других – в 6,5 аршин длины из рудника Юнгис близ Уфы. Mineralog. Beschreibung des Urals, том II, стр. 9 и 60.
[7] Сколько мне известно, в Пермских песчаниках в наибольшем количестве попадаются бессемядольные сосудистые растения: каламиты, папоротники и проч.; двудольные же гораздо реже. Н.Ч.
[8] Но сомнительно, чтобы эти отпечатки рыб были найдены в окрестностях с. Верхне-Мулинского. По свидетельству знатока медных рудников Пермского казенного округа (смежного с землями с. Верхне-Мулинского) г. горного инженера Д.И. Планера (в его неизданном сочинении «О песчаниках Пермской формации и о поисках в них руд) в этих рудниках никогда не попадалось отпечатков рыб. Кроме того, г. Планер говорит, что управлявший более 20 лет имениями княгини Бутеро отставной берггаунтман Мейер, живший постоянно в Верхне-Мулинском селе и обращавший большое внимание на поиски и разведку рудников, никогда не встречал в окрестных песчаников остатков рыб. Может быть рыбьи отпечатки, полученные Гумбольдтом от гр. Полье, происходили из рудников Оренбургского края. Там, и преимущественно в Каргалинских медных рудниках, действительно попадаются остатки рыб. У меня с этих рудников был превосходный, на серовато-белом рухляке, отпечаток рыбки, который я подарил покойному нашему геогносту генералу Э.К. Гофману в один из приездов его на Урал. Н.Ч.
[9] Mineralog. Bescheribung des Urals, том II, стр. 1-67
[10] Есть рудные песчаники, смешанные с глиной, которая даже иногда берет перевес, и носящие в Пермских заводах следующие названия: сметник, если порода довольно рыхла и состоит из множества неправильных кусков и комьев глины. Связанных между собою глинистым песчаником; шахра – порода более твердая. Заключающая меньше комьев глины и при том комья эти имеют довольно правильную форму, приближающуюся к миндалеобразной либо к шарообразной; костыга – твердый и слоеватый песчаник. Заключающий в себе в малом количестве шарики, либо угловатые куски глины.
[11] На Пермских казенных заводах прибавляется к медным рудам при плавке их так называемый жилинский песок, который собственно есть ничто иное, как разрушенный доломит. Н.Ч.
[12] На медеплавильных заводах восточной стороны Урала после плавки медных руд, сернистых и железистых, получают не черную медь, а менее чистый продукт – купферштейн, который, по обжиге, снова проплавляется в шилейзофенах, и тогда уже получается черная медь, переделываемая на чистую. Н.Ч.
[13] Разработка Пермских медных руд началась еще при царе Михаиле Федоровиче в Соликамском уезде, а при царе Алексее Михайловиче – в Казанском уезде; в начале прошлого столетия стали разрабатывать медистые песчаники в Кунгурском уезде. Н.Ч.
[14] По чудским копям были первоначально открыты не песчанистые руды на западной стороне Урала, а рудник Гумешевский (в 1702 г.) верстах в 50 от Екатеринбурга и многие рудники на Алтае (в 1720-х годах), где в особенности было весьма много чудских копей. Н.Ч.
[15] Пермь никогда не называлась слободой. Первоначально в той ее части, которая называется доныне Егошихой, была маленькая Строгановская деревушка, которая в переписных книгах 1678-1679 г. названа починком на Каме и не речке Егошихе, а в переписях 1682-1683 г. – деревней Егошихой. В 1723 г. главный командир Уральских и Сибирских заводов Геннин при этой деревне построил казенный медеплавильный Егошихинский или Ягошихинский завод, который в последствие в 1759 г. отдан графу Мих. Лар. Воронцову. А в 1781 г. тут построен губернский город Пермь. Попов, автор хозяйственного описания Пермской губернии, называет Строгановскую деревню, бывшую на месте Перми, Брюхановой; но это было вероятно народное ее название от фамилии первых обитателей (в переписи 1678-1679 гг. в починке на р. Каме и на речке Егошихе показаны дворы: Ивашки Верхоланцева, Демки да Яранки Брюхановых, Ларьки Брюханова, Ивашки Брюханова). Н.Ч.
[16] Как уже сказано прежде, Розе ни во время самого путешествия, ни вскоре после него совсем не готовился составлять о нем исторический отчет. Притом в Перми путешественник оставался лишь несколько часов, да и это время Розе с Эренбергом употребили большей частью на осмотр песчаниковой горы. Поэтому немудрено, что составляя свою книгу не под влиянием свежих впечатлений, а через несколько лет после путешествия, по дорожным дневникам, автор представил Пермь не совсем такой, какова она была на самом деле. Многих церквей там тогда не было, а всего только три каменных и одна небольшая деревянная кладбищенская. Торговля не только большой, но даже почти никакой не существовало. Даже позже, в конце 30-х и в начале 40-х годов, если вы не запаслись в базарный день на целую неделю съестными припасами, то хоть умирайте с голоду, а в другие дни их не достанете. Суда с грузом, плывшие вниз по Каме весною, останавливались в Перми, чтобы предъявить свои документы, и особенно оживлять торговлю не могли. Лишь в позднейшее время, с развитием пароходства на Каме, значение Перми увеличилось; но и теперь торговлю ее нельзя назвать большою. Впрочем, кроме казенных зданий, в проезд Гумбольдта в Перми на берегу Камы находилось с десяток или более больших каменных домов, принадлежавших владельцам горных заводов; но сами заводчики никогда не жили в Перми. Березовые аллеи (бульвар) не окраюжают город, а проходят прямолинейно лишь по одну его сторону. Н.Ч.
[17] Удивительно, что Гумбольдт и его спутники, находясь в Перми, не осмотрели находящегося в 4 от нее верстах казенного медеплавильного Мотовилихинского завода (ныне тут плавки меди уже не производится) и окрестных рудников. Рудники эти, многочисленные и правильно разрабатывающиеся, могли бы отлично познакомить их с медистопесчаниковой формацией Урала. Притом в Мотовилихинском заводе, конечно, ожидали приезда их и приготовили, как и на других заводах, собрание руд, горных пород и окаменелостей. Главный завод округа Юговской, медеплавильный же находится всего в нескольких верстах от первой за Пермью станцией Кояновой, в стороне от большой дороги, но тоже остался не посещенным путешественниками. Н.Ч.
[18] Не в 360, а в 365 верстах. Н.Ч.
[19] Сколько известно, в этой местности нет ни белых тополей, ни осокори. Н.Ч.
[20] Розе указывает лишь на литологическое сходство этого известняка с юрским, не высказывая предположения. Что он принадлежит к юрской формации. Н.Ч.
[21] Beitraege zur Kenntniss des Innern von Russland, т. 2-й, стр. 147. Эрдманн был довольно долго профессором медицины в Казанском, а потом в Дерптском университете. Из Казани он в 1811 г. ездил на Сергиевские минеральные воды, в 1813 г. по разным губерниям средней части России, а в 1816 г. на Урал и в Тобольск и описал эти путешествия в вышеназванном сочинении. Изданном в 3 томах в 1822, 1825 и 1826 годах. Н.Ч.
[22] На ней мы нашли также упомянутый выше крупный конгломерат со следами окаменелостей.
[23] Miralog. Reisen in Sibirien vom Jahr 1783-1796. Petersburg. 1797. Ч. 1, стр. 51.
[24] Коллекция эта, состоящая из 100 штуфов горных пород ближних к Екатеринбургу мест, находится в Берлинском университете, куда поступила от самого Германа, бывшего несколько лет в начале этого столетия главным горным начальником Екатеринбургских казенных и всех частных Уральских заводов. Розе говорит, что по сопровождающему ее каталогу, она весьма важна для понимания сочинений Германа.
[25] Чусовая есть весьма важная река для этой части Урала, так как она не в дальнем расстоянии от истока своего становится судоходною, по крайней мере весною во время половодья, и служит для перевозки заводских произведений. Она вытекает в 70 верстах к югу от Билимбаевского завода и течет отсюда довольно долго в северном направлении, вдоль западной стороны Урала, а потом почти в широте Перми поворачивает на запад и в 20 верстах севернее этого города впадает в Каму.
[26] Весьма употребительный за границей способ доставки воды на заводское действие. Не запруживая реки, проводят к фабрике от верхней части реки на значительное расстояние прямой канал, с одинаковым по всей длине падением, либо большие деревянные желобья или сплотки.
[27] Теперь он принадлежит полковнику Бергу, зятю покойного Ярцова. Н.Ч.
[28] Канал этот был не только проектирован, но даже прокопан уже на расстоянии 2 верст в 1815 г., по распоряжению Зотова, управлявшего тогда частными Верх-Исетскими заводами, в округе которых протекает р. Решетка или Решета. Но при этом имелось в виду вовсе не устройство нового водяного пути сообщения, а только увеличение движущей водяной силы Верх-Исетского завода притоком воды из Чусовой в заводской пруд, в который вливается р. Решетка (уровень Чусовой в этой местности значительно выше уровня Решетки). Но начальство путей сообщения остановило окончание этого канала, во-первых, потому что законом воспрещалось проводить без особого разрешения правительства каналы от судоходных рек, во-вторых, потому что опасались уменьшения от того воды в более нижней части р. Чусовой, где она становится судоходною. В 1831 г. генерал Паренцов, начальник Казанского округа корабельных лесов, представил проект другого канала, более значительных размеров и глубины (вероятно для сплавки леса), между Решеткой и Чусовой, но несколько в ином направлении: канал этот должен был подходить к Чусовой пятью верстами ниже впадения в нее р. Ревды и имеет длины от 6 до 7 верст. Предположение это осталось без последствий. Н.Ч.
[29] Вблизи Решет попадаются кварцевые жилы с кристаллами фистацита, но не знаю, в сиените ли решетском или в следующем за ним граните. Фиетацитовые кристаллы образуют также зальбанды жилы и вросли в кварце, но несмотря на то имеют очень гладкие и блестящие плоскости. В длину кристаллы эти по дюйму и более.
[30] Но не могу не упомянуть здесь о домашнем насекомом, с которым мы здесь впервые познакомились, проводя до сих пор лишь немногие ночи в домах, и которое мы потом встречали почти во всех домах в Сибири. Это – тараканы. Хотя дом, в котором мы жили, был, конечно, из лучших в Екатеринбурге и не оставлял желать ничего лучшего относительно чистоты и опрятности, однако ж и тут было их весьма много. Они бегали по полу комнат с особым шелестом, преимущественно вечером, когда зажигался огонь. Хотя они и не причиняют никакого вреда, но все же непривычному довольно неприятно видеть этих больших темно-бурых тварей, столь бесцеремонно разгуливающих по комнатам.
Читайте также:
- Путешествие по Уралу Гумбольдта, Эренберга и Розе в 1829 году. Введение
- Путешествие по Уралу в 1829 году Гумбольдта, Эренберга и Розе. Часть II. Екатеринбург
- Путешествие по Уралу в 1829 году Гумбольдта, Эренберга и Розе. Часть III. Поездка на Шабровский золотой прииск
- Паллас П.С. Путешествие по разным провинциям Российской империи (1773-1788)
- Н.Д. Телешов и его путешествие по Уралу
