Таежный урман - ее дом!..

По правому берегу небольшой уральской таежной речки Сотринки раскинулись обширные великолепные кедровники. Огромные колонады деревьев вольно устремлялись в небо, почти смыкая там свои густые темно-зеленые кроны. Сумрачно и прохладно было внизу даже в жаркие июльские дни. Толстый покров желтых игл, мертвые мшистые коряжины упавших от старости великанов, седые лишайники, свисавшие длинными бородами с нижних засохших ветвей кедров и елей, куртинки зеленого мха на солнечных прогалах и высокие бледные стрелки - стебли лесной травы там же - все это молчаливо свидетельствовало, что человек сюда никогда не приходил с топором и пилой…

Ленточный приречный древний кедровый бор тянулся, как и сама Сотринка, с севера на юг с добрый десяток километров, чуть ли не до впадения таежной речушки в широкую и полноводную Сосьву - красавицу нашей североуральской природы.

Начав свой бег на северном водоразделе Уральского хребта, Сосьва сначала норовисто бежит среди красивых гранитных утесов и скал, покрытых лесом, и только потом (после города Серова), вырвавшись на свободу, плавно и широко стремится изумрудной струей на восток, чтобы там соединиться с Тавдой, Турой и самой Обью…

В детстве я по берегу Сотринки доходил иногда до Сосьвы, а один раз даже смело переправился один-одинешенек через нее на старой черной деревянной долбленке, брошенной рыбаками. И лодку мою снесло далеко вниз сильным течением…

В конце июля-начале августа я с малолетним братишкой уходил в тот девственный заповедный бор за первыми смолистыми кедровыми шишками… Молочно-белые, мягкие и сладкие, орешки так и таяли во рту!.. Но сначала надо было добраться до вершин громадных деревьев, щедро увешанных там крупными и тяжелыми темно-коричневыми дарами тайги. И сбить палкой, как-то стрясти эти еще вызревающие «чортовы шишиги».

Кедр

Из-за них-то, проклятых, я всегда уходил из тайги в царапинах, синяках, перемазанный густой липкой смолой. (А братишка как-то раз, не добравшись и до середины ствола кедра, камнем ухнул вниз - спасла мальчишку только толстая моховая дерновина!).

Безопасно и ловко взобраться по бугристо-шершавому толстому, внизу совершенно голому, без веток, стволу вековечной сибирской сосны - дело очень непростое, требующее смелости, сноровки, ума, расчета и не дряблых мышц. Лучше всего на кедровую верхотуру лезть худому и поджарому, но мускулистому и сильному пацану (примерно таким я и был в 12-14 лет!).

Время созревания кедровых орешков («забав» - по Далю!) - праздник не только для людей, но и многих птиц и животных! Пока ты, потный, усталый, лезешь и лезешь вверх, кажется, по бесконечному стволу, весь облепленный древесной трухой, мошками и комарами, кедровки и белки уж вовсю пируют там, на поднебесных хвойных нивах.

Сверху, с высоты десятиэтажного дома, раскидистые, разлапистые «главы» кедров словно сливаются воедино, и ты, маленький и беспомощный, качаешься на ветру, накрепко обвив руками такую спасительную, родную, но тонкую и хрупкую вершинку дерева; тебя словно убаюкивают торжественно-величавые, мощные волны этого бесконечного и безбрежного моря тайги, теряющейся, словно тающей в синей мгле ускользающего куда-то горизонта.

Помню, я ни за что не спешил взяться за работу - поскорее сбивать шишки; с полчаса, а то и больше висишь над бездной, с радостью и удивлением оглядывая почти что сказочную таежную округу. (С земли ее такой никогда не увидать!). Волнуется, колышется наравне с тобой зеленое хвойное море, поет веселый ветер в соседних вершинках; иногда прилетит и сядет на отягощенную плодами ветку кедровка и примется сноровисто расклевывать приглянувшееся пузатое (и еще вовсю родящееся!) «шишко»- плотнотяжелое смолистое тело, дитя этого кедра.

А вот веселой парочкой, одна за другой, проскакали невдалеке по вершинам молодые рыжие белки. Рассыпались кто куда - и вот уже каждая держит во рту полновесную добычу!..

- Эй, проказницы! - кричу им. - И для меня нарвите побольше шишек!..

Шумный порыв ветра относит мои слова в сторону; но и белок уже нет: то ли почудились мне пушистохвостые, то ли куница поблизости объявилась…

А однажды на треск ломаемых мною кедровых веток с шишками пришел лесник и, невидимый, долго ругался во тьме нижнего лесного яруса…

…Все было в детстве, но больше хорошего! И запомнился мне пуще  всего этот свободный полет души и тела на самых высоких вершинах ритмично и упруго раскачивающихся двухсотлетних кедров, где я чувствовал себя почти как в «материнской колыбели»!

Теперь мне на полвека больше.

На кедры за шишками не лазаю - собираю у мохового подножия, куда ветер сам отрясает их…

Однако в наших пойменных островных лесах настоящих  плодоносных кедров немного, а белок еще меньше. И все же они живут тут!..

…В начале третьей декады августа 2008 года я подошел к давно знакомому месту: рыбацкому бивуаку на берегу Девкиной протоки. Широкая зеленая поляна, окруженная березками, осинками, старое пепельно-черное кострище, разный хлам вокруг…Тишина, одиночество… Протока обмелела, рыба ушла в Обь, до которой отсюда не более пяти километров разделяющей нас поймы. На фоне ее и светлого облачного неба строго рисуется профиль молодого стройного кедра, смело подошедшего к самому обрыву крутого берега водоема.

Спускаюсь мимо него к воде по натоптанной рыбаками глинисто-песчаной тропинке. И слышу за спиной громкое беличье цоканье!.. Вот так раз!.. Да, это она, таежная гостья, уютно расположившаяся всем телом вдоль одной из толстых веток посредине дерева. Длинные зеленые щетки кедровой хвои чуть заслоняют ее мордочку, но можно рассмотреть, что это большая старая белка с продолговатым облезшим пятном на боку (не заросла еще рана от когтей хищника или убийственного браконьерского дробового заряда?); в передних лапках она держит ошелушеннную крупную шишку и искоса посматривает на меня.

- Привет, белка! - негромко говорю ей. - Сейчас, пожалуйста, никуда не убегай - я тебя сфотографирую крупным планом!..

Белка

Отхожу метра на два, снимаю рюкзак, достаю оттуда японский телеобъектив и навинчиваю на свою цифровую «зеркалку». Все - готово! Где белка? Ага, на месте! И не шевелится даже, не меняет позы!? Странно как-то!..

Не менее полусотни кадров нащелкал я минут за десять, что рыжая позировала мне; с разных точек, в фас и профиль… И везде попадали в видоискатель ее живая мордочка с крупными черными глазами и пушистый хвост, красиво закинутый на спину…

Потом, рассматривая дома на компьютере снимки незнакомки, я отчетливо видел на ее боку этот большой шрам, тянувшийся сверху вниз, позади левой лопатки!..

Я верю в предчувствия. И тогда, в послеобеденный час на протоке Девкиной, и в комнате у компьютера сердце мое тревожно ворохнулось, словно это меня так исполосовали... (И было еще целых пять месяцев до большой беды - тяжелой операции по удалению моего воспаленного, с гноем и камнями, желчного пузыря).

До сих пор вспоминаю ту старую и как бы ручную белку; почему она средь бела дня вышла на открытый простор трассы ЛЭП-500 и этой поляны с краю, почему выбрала одинокий, всем видимый кедр, когда налево за просекой был сравнительно густой старый кедровник? (Возможно ли предположить, что эту белку кто-то привез из дома на легковушке и выбросил прочь, как старую износившуюся вещь? Многие годы зверушка,  бодро прыгая в клетке, радовала  малых ребят, и вот…). Или болезнь и рана дикой белки были причиной ее «бесстрашия»?

Прискакала… умирать? На воле?..

***

В 1986 году мне, недавно приехавшему на Север, журналисту пришлось изо всех сил отбиваться (и даже в суде!) от ярых нападок некоего нефтеюганского браконьера-бельчатника С. Почти на тысячу рублей (а это две тогдашние мои газетные зарплаты) «нахлопал» в тайге этот крупный «лесной несун» милых моему сердцу, безобидных белочек! Добытую пушнину сбывал «налево» или совсем не сдавал. И при этом Валерий Павлович числился в местном обществе рыбаков и охотников… лучшим добытчиком пушнины.

Работал он обходчиком магистральных нефтепроводов, и основную работу совмещал с… удовольствием! Убивать беззащитных тварей! После моих статей (в том числе и в областной «Тюменской правде») явного браконьера из НУМН уволили, чем лишили немалого незаконного приработка. Ох, и зол был С. и на старшего госохотинспектора А.Колесникова, задержавшего его, и на газетного «писаку»!..

Уже гораздо позже, в начале ХХI века, я (этот газетный «писака») прочитал в книгах «Грани Агни-Йоги» такой параграф: «Охота ради удовольствия убивать - пережиток дикарства. В будущем она вообще будет запрещена, а животные и птицы - помилованы. Ради пищи и по нужде еще можно как-то найти оправдание убийству, но ради развлечения—НИКОГДА».

Сказаны эти слова одним из Высоких учителей человечества Е.И.Рерих.

Елена Ивановна далее в этом же параграфе предупреждает: вниз идущих (инволюционирующих) много - и для них уготована темная бездна падения!!!

…Человек - это бессмертный Дух, это развивающееся во времени, эволюционирующее Божественное сознание, его частица!

Они - братья наши меньшие - тоже искры того же Бога, Абсолюта!

Убивать себе подобных - ПРЕСТУПНО, БЕЗНРАВСТВЕННО!

С таким непоколебимым убеждением я лично и живу теперь. (И даже много лет уже не поедаю мяса и рыбы, т.е. не участвую косвенно в убийстве животных). Благоговение перед ЖИЗНЬЮ (по доктору Швейцеру!) - вот что я ощущаю в ХРАМЕ ПРИРОДЫ!!!

«А как же охота? Вот в нашем Уральском федеральном округе есть такой городок Новая Ляля, где каждый третий мужчина считает себя охотником! Что, все они… преступники?» - спросит иной скептик. Честно скажу, как вступивший на духовный путь развития: лучше всего все же фотоохота, лучше писание картин, стихов, музыки о прекрасной природе России, но не… убийство!.. (В Америке вот с белок не сдирают шкуру, а кормят в садах и парках; в Нью-Йорке одна дама развлекает собравшихся необычными аттракционами - белка на… водных лыжах!).

Ведь и самый искусный, удачливый охотник (а в Новой Ляле это Андрей Глазунов, добывающий на манок за сезон своей двухстволкой до 70-80 рябчиков) не может не чувствовать каких-то, пусть слабых, угрызений совести. «Ну, блин, на том свете меня рябчики точно заклюют», - вздыхает молодой охотник-любитель Андрюха Глазунов. (Газета «Уральский рабочий», октябрь 2008 г.).

Нефтеюганские «любители убивать ради собственного удовольствия» за последнюю четверть века мало перевелись. Механизированный браконьер еще находит, увы, последние уголки нетронутой природы (например, группа Салымских, Угутских месторождений нефти  и др.) и прет туда с огромной жаждой бесплатно обогатиться: центнерами рыбы, десятками  шкурок пушных зверей, теми же «дармовыми» рябчиками, тетеревами, глухарями… (Госохотинспекции и сейчас  в ХМАО-ЮГРЕ повсеместно слабы, малочисленны, плохо обеспечены материально, финансово, технически).

Вездеход же, вертолет, лодка-моторка, на худой конец новый «Буран» или «Тайга» - всегда к услугам незаконных добытчиков!

И так стон живой природы стоит по всей матушке-России, включая и почти заповедный Алтай, и далекую Восточную Сибирь, и глухоманный Дальний Восток. (Самые высокопоставленные  московские и местные «шишки» ищут здесь себе «отдохновение души» в убийстве беззащитных тварей, в чем читатель мог сам неоднократно убедиться!).

Конечно, не все «убивцы», есть и честные, порядочные люди. Среди них - многие биологи-ученые. В Новосибирской области, например, давно созданы электронные базы данных флоры и фауны этой территории (1321 вид различных растений  и 3210 видов животных). Основными объектами добычи пушных зверей у новосибирцев являются ондатра, заяц-беляк, лисица обыкновенная, горностай и колонок. (На соболя и бобра - охота только по лицензиям). Добывают там, кстати, и белку, и барсука, и лося, и медведя, и росомаху, и рысь, и хоря, и глухаря (рябчика, тетерева), куропаток, уток всех видов.

Но все это делается, уверен, под строгим контролем госохотинспекций, биологов, защитников природы! Ведь исчерпать биологические ресурсы очень просто, а восстанавливать много труднее и дольше! (Причем, занимается этим, как правило, не сам злостный браконьер – все ныне  расплодившиеся ООиР, а государство, тратя бюджетные деньги). И все равно до первоначального «фаунистического рая» довести дело не удается…

(А им, наверное, воистину были в прошлом и позапрошлом веках и наш европейский Север, и Ханты-Мансийский автономный округ, до прихода сюда нефтяников).

Вот недавно снова перечитал пришвинское произведение «В краю непуганых птиц». За последние 70-80 лет облик ландшафтов Карелии (а у М.М. Пришвина речь именно о ней, бывшей Олонецкой губернии) сильно изменился: обширные площади, покрытые массивами коренных лесов, сменились вырубками; осушены огромные массивы болот и т.д. Значительно сократилась численность лесного северного оленя, росомахи, выдры и даже… лося, зайца-беляка (а значит, и рыси).

***

В конце ХIХ - начале ХХ столетия в Олонецкой губернии в среднем за год добывалось до двухсот сорока тысяч рябчиков, куропаток, тетеревов и глухарей. А также почти 250 медведей, почти 120 волков, более полутысячи лисиц, почти тысяча - куниц, 17 тысяч - зайцев, более 105 тысяч - белок.

На всю Олонецкую губернию насчитывалось почти 32 тысячи охотников-промысловиков. Фактически же охотою занимался тогда каждый десятый-двенадцатый житель территории. До 1908 года местным крестьянам охота разрешалась бесплатно. Но превалирование в продукции охотничьего промысла пернатой дичи, длившееся почти столетие, завершилось в 1920-е годы (сократилась прежде всего добыча тетеревиных птиц).

Оставался еще промысел пушных зверей! И в основе его были белка, куница, рыжая лисица, европейская и американская норка (акклиматизированная в Карелии в начале ХХ века).

После войны заготовки шкурок белки сокращаются в три-четыре раза. К этому привело быстрое уничтожение спелых и перестойных лесов. (Не забудем: белка - исконнная обитательница таежных урманов). Но и число охотников в Карелии сократилось по сравнению с 1970-ми годами вдвое (в 2004 году их насчитывалось всего 12 тысяч человек и только 1,5 процента от общего населения республики).

В ходе рыночных реформ здесь многие лучшие охотничьи угодья переданы во владение крупным промышленным компаниям и частным лицам. «Охота все более приближается к привилегированной форме отдыха, доступной далеко не всем гражданам республики». (П.И.Данилов. «Охотничьи звери Карелии…». М.Наука. 2005 г.).

Уверен: наверняка что-то подобное происходило и происходит и в нашей Тюменской области, ее автономных округах (территории приоритетного природопользования для коренных народов Севера и др.).

И все же даже в «краю уже пуганых птиц» - в современной Карелии - действует 16 охотничьих (зоологических) заказников регионального значения. Составлен проект сети новых временно охраняемых территорий, в том числе и заказников (выяснилось, что таких «мест покоя» для дичи и зверя на севере республики должно быть в полтора-два раза больше, чем на юге).

«…В условиях сильного воздействия человека на животных и среду их обитания, что наблюдается на всем Европейском Севере России,- пишет П.И. Данилов, - важное значение приобретает определение интенсивности и масштабов антропогенных изменений среды обитания, ведущих и фрагментарных биотопов и ландшафтов. Это особенно ощутимо на севере Карелии с его большими пространствами болот и заболоченных территорий. Они в совокупности с обширными вырубками создают безжизненные пространства… Только система управления популяциями, построенная на знании экологии животных, их роли в биоценозах, может сохранить их население на уровне, обеспечивающем самовоспроизводство на протяжении длительного времени»…

…Почти всю свою жизнь пишу статьи о природе! И сам стараюсь глубоко познать ее!..

Конечно, и моя милая белка, и ее сестра- летяга, и соболь, и лесная куница, и и глухарь, и рябчик - НЕМЫСЛИМЫ ВНЕ ЛЕСА!!! Лось же, заяц-беляк, тетерев тоже очень тесно сроднены с лесом и прищевыми связями (например, с деревьями  и кустарниками), и как с защитной средой (от врагов и непогоды). И если  последним названным животным обеспечить достаточный покой и хотя бы элементы лесной растительности (не образующие полноценную лесную среду), они могут обходиться и без нее (так называемые сукцессионные виды).

На приобских лесных островах - тоже как бы не настоящий лес, а его фрагменты. Следы лосей я видел здесь только в 80-е годы прошлого столетия - на глинистом берегу Тангинской протоки; а тетерева, рябчика, зайца-беляка, черного ворона, желну, кедровку, дятла приходится встречать ежегодно, с мая по сентябрь, в этих «осколочных», «лоскутных» леса...

Их вижу немного, единицы!.. Но это не пыльные чучела, а живые птичьи и звериные души!..

Справедливости ради надо сказать, что врагов у диких животных, помимо человека, предостаточно. Птенцы тетеревиных птиц в ненастное время погибают не только от холода, но и от голода: мало насекомых на суходольном разнотравье лесных полян. Огневки, плодожорки и шишкоеды могут нацело уничтожить уже определившийся хороший урожай семян ели, что ведет к голоданию (и смерти) популяций рыжей белки, спасающейся тогда или массовым бегством в более благоприятные места, иногда за тысячи километров,  или поедающей малопитательные молодые  еловые иголки, березовые почки и т.д. (Это все чаще происходит на Среднем Урале).

***

…След  голодной белки, идущей на кормежку, охотники называют «поедным», а возвращающейся в гнездо - «гаевым». Стреляют же, не взирая и на пустой желудок зверька… Выгоняя его на морозе из теплого гайна с помощью собаки-лайки… Добытчику не важно ничего, кроме кряжа, хорошей шкурки.

Следы белки на снегу

До сих пор в охотничьей литературе существует классификация русских кряжей: уральский, северопечорский, центральный и западный; среди группы западносибирских кряжей особо различают: обской и томский. Есть еще группа восточных кряжей белки: амурский, забайкальский, якутский, ленский, енисейский и алтайский, существует даже кряж белки-телеутки.

Еще в бытность СССР в сфере меховой торговли был разработан и утвержден правительством пушно-меховой стандарт. И шкурки бедной нашей белки (живой звериной души!) по этому стандарту делятся  на 17 «кряжей» в зависимости от региона их добычи, окраски, способа съемки и правки шкурки… Наверное, и сейчас обская белка там не на последнем месте!..

…Всегда радостны и волнующи мои встречи с любознательной  проказницей - рыжей белкой в наших островных лесах!

- Здравствуй, моя дорогая белочка! - всегда я мысленно говорю ей. - Ты прекрасна! Живи и наслаждайся летним теплом, светом, влагой, всеми звуками и красками этого необъятного и еще совсем не познанного нами  Божественного мира!..

© Владимир Назаров
г. Нефтеюганск
Фотографии Павла Распопова
UraloVed.ru

Смотрите также: 

Белка

Поддержать «Ураловед»
Поделиться
Класснуть
Отправить
Вотсапнуть
Переслать

Гостиницы Екатеринбурга

Рекомендации