В те годы работал я в Трубоэлектросварочном цехе № 2 Северского трубного завода (Свердловская область) и дружил с Александром Ивановичем Медведевым. Старый полевчанин до заслуженного отдыха был начальником отдела капитального строительства Полевского машиностроительного завода. На взгляд суровый, недоступный, оказался душевным человеком, прекрасно знающим свой древний городишко, так терпко пахнущий вёснами набухающими тополиными почками. После каждой встречи с ним узнавал много нового, порой таинственного и загадочного о прошлом родного города Полевского…
Погода в субботу 19 мая 1978 года была прекрасной. Только-то встретились, как Александр Иванович удивил, сказав:
- Володя, стар я уже стал, сбегал бы ты на Думну да посмотрел. Там где-то, возле типографии, связисты копали яму под электрический столб и наткнулись на мраморные плиты. Погляди, после расскажешь, что видал.
Но начну свой рассказ не с того, что видел, а гораздо более ранним событием…
В пионерском возрасте повезло мне. Вместе с думенскими пацанами побывал в подземелье, вход, в который начинался под верандой дома пионеров. А Дом Пионеров и Школьников находился к северу от здания редакции городской газеты «Рабочая правда», ныне это колбасная фабрика. Весь тот район полевчанами зовётся «Зарека». Парни, старше меня, оторвали доски от трёхсторонней лестницы, и мы залезли внутрь. Видимо, от кого-то они точно знали, где и что находится. Вновь оторвали доски от заколоченной стены по центру и увидали железную, окованную двухстворчатую дверь. Старшаки, имея ключи, открыли большущий висячий замок и вошли в тёмное, выложенное старинным кирпичом помещение, в конце левой стены была небольшая железная дверь, открытая. Железнодорожный фонарик с меняющимися цветными шторками был на всех один, поэтому решили на каждом отвороте оставлять по караульному, чтобы он отзывался…
Увы, но меня на первом же повороте и оставили. Ребята там, в глуби утянулись в глухую темь. Голоса стали растворяться, пока совсем не исчезли. Стоять истуканом в темноте и глухоте страшновато. Отправился обследовать пространство на ощупь. В обратную сторону, параллельно большой комнате, тянулся узкий, продолговатый кирпичный коридор. В конце его, справа, вновь нащупал вход в узкую дверь. Дальше обследовать ход не рискнул. Да и боялся - вдруг куда-нибудь улечу? Тишина невыносимая, но вот из тьмы послышались голоса... Ребята рассказали, что наткнулись на замок и не смогли его открыть.
А уж как безрассудное любопытство уманило меня в провал, что произошёл в огороде Дома пионеров, рассказано в журнале «Уральская старина», во втором номере.
Вот потому-то по просьбе Александра Ивановича бросился искать яму-провал именно туда. К той поре от открытой веранды Дома пионеров не осталось и следа. Здание, любимое мальчишками и девчонками, стояло расхристанным. Его уполовинили, развалив оставшийся кирпичный фундамент, и тем самым окрест подняли дорогу. Раза три обошёл здание - никакой ямы. Огорчённый, отправился восвояси, да окликнула женщина, которая спросила:
- Смотрю, который раз проходишь тут, как вроде ищешь что?
Рассказал я о яме-провале. Женщина, которую звали Антонина Ефграфовна Медведева, показав на небольшой выброс земли, подсказала:
- Да вон же он! Сколь раз мимо проходил и не заметил?!
Напротив первого от плотины окна, с южной стороны, в пяти метрах от здания типографии действительно был небольшой выброс земли. На куче мусора лежали раздолбленные, продолговатой формы плиты из крупнозернистого мрамора. И лишь одна была целая. Антонина Ефграфовна с удовольствием стала рассказывать о далёкой старине, про которую слыхивала от родных дедушек и бабушек, и что крупнозернистый мрамор добывали за верховьем речонки Поваренки.
Кубическая яма была выкопана глубиной чуть более метра, а ниже, в глубину, шёл квадратной формы колодец из крупного, старинного кирпича с прослойками из белого известкового раствора. В колодце во всевозможном мусоре валялись разломанные мраморные перекрытия. Без подмоги - никак!
Женщина с большим пониманием отнеслась к моей затее разрыть обвалившуюся землю. Принесла лопату с коротеньким черешком, ведро, верёвку, банку с чистой водой, а напоследок ещё и накормила.
Антонина Ефграфовна извинилась, что не помощница мне, поэтому принесла маленький стульчик, усевшись рядом стала наблюдать за моими бесконечными прыганиями вверх-вниз. Нагребёшь ведро мусора, вылезешь наверх, вывалишь и обратно. А мне всё казалось, вот-вот и увижу что-то!
Но тут случилась небольшая беда - порезал ладонь о расколотую бутылку. Вновь помогла Антонина Ефграфовна. Обработав рану йодом, забинтовала руку. На этом работа закончилась. Полез за ведром с лопатой - отдавать надо. Вот тут-то и случилось чудо. Лопата провалилась в сторону здания.
К этому времени на выбросе сидела стайка зареченских мальчишек. Кстати, может кто-то откликнется, прочитав моё воспоминание. Увидав, что провалившаяся лопата вскрыла вход, уходивший в северную сторону под здание типографии, закричали-загалдели, выражая желание залезть туда. Но я обратился с просьбой к ним, чтобы они сбегали лучше по домам, принесли фонарик и верёвку. Объяснил им, что если застряну или произойдёт что-то, то дёрну за неё, значит нужно звать взрослых на помощь. Ребятня вернулась быстрёхонько. Принесли лишь клубок суровой нити и спички…
Лезть в узкое отверстие, как развёрнутый лист тетради, было неудобно. Вытянув вперёд правую руку, потихоньку стал вползать в заманчивую темноту. На полу лежал толстый слой сухой пыли, а воздух был чистым и чувствовался еле осязаемый сквозняк. На самом входе в узкий тоннель пришлось осторожно проползти сквозь спиленную железную решётку. Квадратные бруски, отпилки затолкал за пазуху.
Ну, думалось, сейчас-то уж точно, наверняка откроется что-то тайное, загадочное, невероятное! Извиваясь, двигался потихоньку в неизвестность, которая манила вглубь тьмы. Чиркнул в ней спичкой - обрадовался. По стенам штоленки зелёный, бархатный налёт. Баскота! Другого слова не сыскать. Но стоило провести ладонью по пыли, как красота исчезала.
Приятное, возбуждающее любопытство затащило в странный узкий проём. Бился-бился, но пролез! Дальше лежали обрывки бумаг. Собрал и их за пазуху. Сердце краеведа трепетало. Ну, сейчас!
А под рёбрами стали мешаться… чиркнул спичкой - кости. Ужаса не было. Глаза в темноте искали цепи, наручники, в которых пытали несчастных…
Забрал всё увиденное, пополз дальше, но, увы, голова упёрлась во что-то. Чиркнул спичкой, а это стена из современного кирпича и цементного раствора. Возвращаясь с находками, засунутыми за пазуху, застрял в узком извилистом зигзаге. От ужаса перехватило дыхание. Надо мной неизвестная толща земли. Как далеко нахожусь от колодца? Вдруг нахожусь под зданием? Сердце не билось, а молотило и не в груди, а в горле. Вот тут-то, насмерть перепуганный, и понял, что зигзаг - это специально придуманная, хитрая ловушка, выложенная старинными мастерами кладки для тела взрослого человека. Стал успокаивать себя. Бросил голову на руку, дышу глубоко.
Отдохнув и успокоившись, стал вгонять сердце в «колею». Догадавшись, с муками вернул другую руку вперёд тела и по миллиметру стал вытискиваться из чёртовой ловушки. Только вылез на свет Божий, как робетня доложила, что «какой-то дяденька из Челябинска сфотографировал вас в яме».
Измеряли длину суровой нитью, оказалось всего-то пятнадцать с гаком метров. В понедельник в нетерпении «прилетел» в катаверную к главному врачу Цицерошину. Вывалив найденные кости, обратился с просьбой произвести их опознание…
В голове моей роились догадки по поводу слышанных баек о секретных подземельях заводовладельца Турчанинова. О безвинно замученных рудокопах и правдолюбцах, но ответ судебного эксперта не то что разочаровал меня, - убил… Это были овечьи кости, а обрывки бумаг - старыми газетами «Рабочая правда».
После этого пригласил и привёз краеведов и фотографов Сергея Ивановича Копалова и Александра Ивановича Пестова, чтобы они засняли это уникальное место на подоле Думной горы. На всякий случай! Ибо, жуть заключается в том, что нашлись люди, которые прожили в этом загадочном месте всю жизнь, но ничего о подземельях не знали и о моих неоднократных «похождениях» отзывались мерзопакостно. А зря!
Старики, рассказывая о старине глубокой, услышанной от своих дедов-прадедов, удивляли меня и зарождали в душе желание описать рассказанное в своих былицах, так как истоки давно находятся в недосягаемом времени.
Поблагодарив Антонину Ефграфовну, вернулся к Александру Ивановичу, рассказав, что видел и нашёл, получил предложение «сползать» к его старым зареченским «другованам». Оказалось, что Медведевых там, не навру, не менее десятка. И вот что старики навспоминали:
- В стародревние времена наверху здания управления Полевским медеплавильным заводом находилась смотровая вышка с огромным семипудовым колоколом. Звон его был настолько громок и зычен, что рудокопы слышали его за вёрсты под землёй. Бухали в него в старину, предупреждая о приближении скопищ башкир или горного начальства, а также будили на работу работный люд. С колокольни следили за пожарами и били в набат, ежели видели огонь. Пожары в Полевой были частым явлением. Выгорали целиком, дотла Еланские улицы. В летнее время женщинам запрещено было днём топить печи. Еду готовили ночами или ранним утром. Кроме поселения горели и дровяные склады. Однажды загорелось само здание, его второй этаж, и колокол рухнул. Поднимать не стали, так как отпала в этом необходимость. Завод окреп, башкирские набеги прекратились и зазвенели-запели колокола «Никольского храма», так звали в народе храм Петра и Павла. Сторожили, не дремали и караульные на Думной горе, куда назначались ответственные старики из зажиточных доверенных семей с коренными фамилиями. А чтобы робетёшки, прячась, случаем не запалили казённое добро, сено ли, дрова, уголь, мудрые деды и разводили с детьми костры и до полночи, а то и боле, до самого утра рассказывали всякую всячину.
У сторожки плотинного мастера с долгоногой цаплей тоже был прикреплён колокол.
Павел Петрович Бажов рассказывает об этом так:
«На плотинке, отдавали восемь часов. То же повторялось на церковной колокольне. Третья очередь Думной горы».
На втором этаже находился кабинет управляющего заводом. В первом этаже при входе справа находилась комната, в которой дённо и нощно топилась аршинными плахами печь. Старые полевички высказали несколько версий о существовании этой печи.
По одной из них, это была искусственная вентиляция шахты. Таким простым, но хитроумным устройством высасывались вредные для здоровья рудокопов сернистые газы и влага.
По другой версии, там, в западной части подземелья, находилась тайная лаборатория, или даже завод, по чеканке фальшивых монет.
Третье высказывание - это искусственная сушка западной части тела плотины. При определённом перекрытии подземных ходов происходило вытяжение сырого воздуха из восточной части тела плотины через главную печь, находящуюся в здании заводовладельца. Западная часть тела плотины в летнее тёплое время проветривалась открытием смотровых колодцев. В них тоже привелось побывать. Возвращаясь с ночной рыбалки с Чусовских Храпов уличной ватагой, увидали продухи открытыми. К сожалению, спички были почти все сожжены, поэтому спустились в кромешную темь без всякого освещения. Постояли там, пощупали деревянные стены и вылезли обратно.
Четвёртая версия. В доме горнозаводчика Турчанинова, в подвале, есть печь, которая тоже вытягивала сырой воздух, из западной части тела плотины Верхнего, или Казённого, заводского Полевского пруда из секретных комнат, находившихся на глубине рядом с домом, в сад.
На особо чтимом счету у заводовладельцев находился плотинный мастер, который следил за состоянием тела плотины и был исполнителем тайных дел, о коих не должны были знать посторонние люди.
Были времена, когда завод останавливали по три лета на ремонт плотины, спуская для этого воду. Камень и землю брали и возили с поднизу Казённой горки и речки Канава, которую переименовали позднее в Светлую Канаву, теперь Светлая.
Плотинный мастер отвечал также и за сохранность каменных и кирпичных подземных сооружений двора Горного начальника.
Вот что пишет нам Павел Петрович Бажов в сказе «Жалованный кафтан»:
«Последняя особенность, а так же почти бесконтрольное распоряжение работами требовали, чтобы плотинный был верный человек. Верный, конечно, хозяину… когда он шёл в «жалованном кафтане. Этот широкий, чёрный кафтан окончательно закрывал в лазах старика тёмные стороны его работы».
В левом дальнем углу, прямо на первом этаже, находилась раскомандировочная комната, откуда рудобои, откатчики, возчики спускались по лестнице на трёхсаженную глубину. В северную сторону уходила горизонтальная штольня в огромное помещение. При шахте работало более ста двадцати лошадей. Несчастные животные там и умирали, где их и закапывали в отработанных забоях. Все они были слепыми. К вечеру их, до тридцати тружениц, подымали в комнату-отстой. С наступлением сумерек лошадок выгоняли на берег Полевой, под плотиной был выход, и гнали отдыхать за речку Казёнку, в Медвежью степь, более ранее название того места - Татарский стан, что находился перед долгим перекатом через речку Полевую, который назывался Долгая Каменная грива.
По русским канонам в православии на берегах рек, где были переправы, на сплавах, у бродов, плотбищ ставились часовенки Святому Николаю Водному, или Броднику.
В Полевой, на подоле Никольской горы, была такая часовенка, простоявшая до сумасбродного 1931 года, когда по приказу начальника Финотдела Габрусевича была начата война с часовнями и храмами.
Автор статьи Владимир Суренков
В истории города Полевского произошёл случай, когда высоченный тополь, седьмой от горы бывшего сквера Дома Пионеров, провалился по самую макушку под землю. Это и есть то самое место, где находилась комната подземного отстоя для лошадей, отгрузки руды, спуска крепи, инструмента и добытчиков.
Сама же шахта, её ствол, находятся в огороде «Рущевых»-Ручьёвых, улица Школьная, д. 1. Анфея Алексеевна - хозяйка дома, с которой был знаком с пионерского детства, поведала, что в 1937 году дом затрясло. Выбежали ночью, в чём в постели были. Хотели их выселить из того дома, так как лопнули стена и печь, но через два дня успокоились и всем семейством возвратились обратно.
Лет сорок назад там ещё виднелся огромный сруб колодца, из толстенных листвянок. Со временем он осел вглубь, а шахту завалили навозом и строительным мусором. Зимой любила робетня проводить время в этой самой «яме»…
© Владимир Суренков
г. Полевской
UraloVed.ru
Смотрите также:
Тайна билимбаевских подземелий
Полевской на карте:
{zhyandexmap:23}
