— Фу-ух… Привет всем читателям «Ураловеда»! Мы только что проникли в секретную лабораторию Фёдора Бугульминова-Гонобобельского, крутейшего палеонтолога, и осматриваемся. Конечно, про «секретную лабораторию» я для красного словца: на самом деле это палеонтологическая станция. Только не путайте с железнодорожной станцией, хотя кусок рельса тут в углу зачем-то лежит. А вообще вокруг куча костей, даже с потолка свисают… смотрится жутковато, особенно в бело-синем свете «Вконтакта». Ну да ладно, это было лирическое отступление, а сейчас — вперёд. Интересно, а дверь заскрипит?
Дверь открылась бесшумно.
Нам повезло: к моменту нашего визита Фёдор Емельянович уже послал всё и всех куда хотел и теперь сидел, постукивая по столу осколком белемнита. Был бы занят, так мамонтовая кость — серьёзное оружие, даже если сохранилась лишь наполовину…
Ураловедовский журналист. Добрый вечер, Фёдор Емельянович! Мы с «Ураловеда», это такой краеведческий портал. Мы журналисты.
Фёдор Емельянович Бугульминов-Гонобобельский. А-а, здравствуйте! Вы как раз вовремя, я уже поужинал, а значит, стать ещё одним экспонатом вам не грозит… Шутка! (Смеётся. Федор Емельянович — дородный мужчина за 50 с аккуратной шкиперской бородкой. На нём походная жилетка защитного цвета, из нагрудного кармана которой торчит геологический молоток.)
Ураловедовский журналист. Хи-хи… Знаете, Фёдор Емельянович, мы с вами чем-то похожи: журналисты тоже везде бродят, что-то раскапывают и потом об этом пишут. Мы узнали о вашем выдающемся открытии, и будет здорово, если вы расскажете о нём.
Фёдор Емельянович Бугульминов-Гонобобельский. Я польщён, хотя, если честно, не думал, что кто-то знает о моём открытии. Помнится, я пока что отправил статью в Nature — и всё. В науке не принято поднимать шум раньше, чем выйдет научная публикация.
УЖ. Мы согласны, но так получилось, что ваша статья сама свалилась на нашу электронную почту. Видимо, вы случайно указали второй адрес получателя, и так совпало, что это был именно адрес «Ураловеда».
ПДФ (сначала мы хотели сократить имя до ФЕБ.-Г., но потом решили, что это слишком зубодробильная аббревиатура и написали «ПДФ» — «палеонтолог дядя Федя»). Любопытно. Что ж, я действительно мог сделать такую ошибку. Очень уж был увлечён делом. Во всяком случае, хорошо, что статья попала именно к вам, а не к каким-нибудь «чёрным палеокопателям». Иначе читал бы сейчас предложения о том, как заработать на продаже ископаемых…
УЖ. Поясним для читателей: ископаемые в данном случае — это не нефть-газ-уголь-алмазы, а те самые окаменелости, с которыми работает Федор Емельянович. Пожалуй, мы перейдём к открытию?
ПДФ. Я не против.
УЖ. Наверное, это стало штампом, но вы работали, по сути, на дне моря, воды которого раньше плескались на Урале?
Последний сохранившийся участок Пермского моря. Обратите внимание на нетипичную для Урала растительность на дальнем берегу, необычный цвет почвы и воды. Стволы деревьев на переднем плане когда-нибудь превратятся в каменный уголь
ПДФ. Да, это правда. Район моих исследований находится в том месте, которое 250 миллионов лет назад было покрыто водами Пермского моря. Для меня это не штамп, а научный факт. Хотел бы уточнить: когда я говорю «море», не стоит представлять себе ни пляж с пальмами, ни синюю бездну. Я исследовал ту часть древнего моря, которая похожа на современные мангры — это тропические экосистемы, представляющие собой леса, растущие на засолённом мелководье.
УЖ. Жаль, что море было таким неприветливым. Было бы здорово попасть на этакое «уральское Бали». Но хорошо, мы постараемся найти фотографию, чтобы читателям было понятнее, на что похоже ваше море.
Это мангры. Или Пермский край каких-то 250–300 миллионов лет назад. Если долго смотреть на фотографию, то в переплетениях корней можно увидеть глаза фантастических тварей
ПДФ. Также можно сравнить тот древний район с полузатопленным лесом, который понемногу становится болотом. Хотя это менее корректное сравнение, потому что климат в те времена был жарким, а таёжные болота характерны для умеренного пояса.
УЖ. Ага, значит, мангры, или на худой конец полуболота. Лес и вода — как я понимаю, в таких местах и сейчас встречаются самые что ни есть фантастические твари, а уж 250 миллионов лет назад их, наверное, было пруд пруди?
ПДФ. Фауна карбона, или каменноугольного периода, в самом деле существенно отличалась от современной. Мы мало знаем об обитателях Пермского моря. Я очень рад, что мне удалось открыть новый вид древних моллюсков, которые заселяли Урал. Надо сказать, моллюск необычный.
УЖ. И что же это за вид?
ПДФ. Это гигантский аммонит. Моллюск, похожий на современного морского кораблика, более известного как Nautilus pompilius.
Это маленький аммонит. А теперь вообразите большого!
УЖ. Боюсь, что не все читатели видели наутилусов и тем более аммонитов. Может быть, стоит сравнить их с кем-то более привычным?
ПДФ. Что ж, наверное, почти все видели обыкновенных улиток. Аммонит похож на улитку: он тоже живёт в спиралевидной раковине, только раковина плоская и закручена вперёд, а не назад. Но, в отличие от привычных нам улиток, аммониты обитали в водной среде. Во всяком случае, так считалось.
УЖ. Вы хотите сказать…
ПДФ. Пожалуй, на среде обитания я остановлюсь чуть позже. Начну с главного: аммониты обычно были небольшие, сантиметров 25–30, а мне удалось открыть гигантского. Когда я рассчитал возможные размеры раковины, у меня получилось от 78 до 153 сантиметров.
УЖ. Ничего себе! Почти полтора метра! Этакая морская улитка с метровой раковиной.
ПДФ. Такие аммониты были плотоядными, активными хищниками, и в те времена доминировали во всех природных сообществах.
УЖ. Становится жутковато…
ПДФ. В действительности ни в размере, ни в способе питания нет ничего выдающегося. В каменноугольном периоде в атмосфере было много кислорода, благодаря чему животные достигали огромных размеров. Вы ведь можете представить себе полуметровых личинок или стрекоз размером больше человека? (На самом деле нам было страшно такое представить, но не хотелось перебивать уважаемого человека.) Полутораметрового аммонита тоже представить можно. А хищники — это не только львы и акулы. Кроты, например, хищники, и инфузории, которых только в микроскоп увидишь, — тоже. Гигантские аммониты плавали в море и нападали на более мелкие организмы, поэтому мы и считаем их хищниками.
УЖ. Спасибо, немного успокоили, теперь, наверное, мы сможем спать. Иногда…
ПДФ. Биологические термины нередко вводят в некоторое заблуждение.
Все видели Пермское море разве что на картинках, а Фёдор Емельянович туда «с аквалангом нырял», как он сам говорит
УЖ. Вы обещали рассказать о среде обитания.
ПДФ. Это, наверное, ещё более важная часть моего открытия. Я говорил, что аммониты охотились на водных организмов. Всё происходило на мелководье между стволами и корнями древних деревьев. Значит, среди аммонитов могли появиться те, которые высовывались из воды и хватали существ, которые сидели недалеко от воды. Это была выигрышная стратегия. Сравните: или ты питаешься только водными обитателями, или можешь полакомиться также теми, кто живёт на суше. Естественно, аммониты, которые могли охотиться на наземных организмов, дольше жили, лучше размножались. Их становилось больше. Со временем в популяциях появились и те аммониты, которые стали чаще выбираться из воды на стволы деревьев, цепляясь за них, как те же улитки. Это был ещё более выгодный вариант. Все эти изменения накапливались медленно, но речь идёт о миллионах лет, и в какой-то момент оказалось, что появились аммониты не только гигантские, но и умеющие лазать по деревьям.
УЖ. То есть они стали самыми настоящими наземными хищниками?
ПДФ. С некоторой долей условности так можно сказать. Гигантские аммониты не только лазали по деревьям, но даже, как я полагаю, забирались на их верхушки и караулили гигантских стрекоз. (Как я пришёл к такому выводу, расскажу чуть позже.) Когда стрекоза оказывалась рядом, аммонит прыгал за ней. Представьте: вы стегоцефал (что-то вроде древней гигантской саламандры) и медленно ползёте по мелководью. Вдруг рядом с вами падает более чем метровая туша, на лету хватающая двухметровую стрекозу, и тут же начинает вгрызаться в неё!
УЖ. (Представить себе такое было ещё сложнее, но мы очень старались.) Удивительные события происходили на Урале 250 миллионов лет назад, я смотрю!
Гигантская стрекоза в лесу каменноугольного периода. К сожалению, Фёдору Емельяновичу не удалось запечатлеть момент, когда гигантский аммонит бросается на гигантскую стрекозу: было слишком жарко, и аммониты не вылезали из воды
ПДФ. В природе много удивительного. Но ещё более удивительным вам может показаться то, что все мои выводы основаны на нескольких обломках раковин аммонитов. (Фёдор Емельянович выдвинул из-под стола большой ящик, на дне которого лежало несколько свёртков. Он развернул один из них, и нашим глазам предстал блестящий полукруглый обломок огромной раковины). Исследуя повреждения, я пришёл к выводу, что они могли образоваться именно при падении с высоты. Сначала я решил, что гигантские аммониты были неуклюжими и не могли удержаться на деревьях. Потом подумал, что это неправдоподобно. Те, кто разводят улиток, знают: улитки могут ползать хоть по стенкам, хоть по потолку аквариума. Почему тогда аммониты должны были падать? И я пришёл к выводу, что они не случайно падали, а специально прыгали. Иногда, конечно, прыжок получался неудачным, и так появлялись осколки, несколько из которых я собрал и изучил.
Мы смогли заглянуть в записи Фёдора Емельяновича, и оказалось, что им было описано несколько видов наземных аммонитов, а точнее древесных. Погуглив, мы узнали, что обозначают эти замысловатые названия: 1) «первичный древесный аммонит древолазающий», 2) «древесный аммонит междуветочный», и 3) «почти древесный аммонит промежуточный». Внизу на фото тот самый осколок белемнита
УЖ. Кто бы мог подумать, как много можно узнать по таким незначительным деталям…
ПДФ. На одном из осколков была странная вмятина, похожая на след, который остаётся на металле после удара. Заметив это, я сделал химический анализ раковины и обнаружил, что она железная. (Фёдор Емельянович несколько раз звонко стукнул геологическим молотком по осколку раковины. При этом от него отпала ещё пара небольших кусочков, которые ПДФ тут же смёл под стол.) Сейчас, конечно, не осталось ни вмятины, ни осколка: их поглотила кислота…
УЖ. Вот это да! Итак, что у нас получается: в древности на Урале водились гигантские хищные улитки, которые охотились на стрекоз, прыгая за ними с верхушек деревьев. Да ещё с железным панцирем!
Благодаря Фотошопу мы можем представить и железного аммонита. Подумаешь, невидаль!
ПДФ. Точнее, в раковине повышено содержание сульфида железа. Но, грубо говоря, она металлизированная. Это было своеобразное приспособление к падениям: если раковина из металла, то прыгать безопаснее. У меня знаете даже какая дикая гипотеза появилась? Если гигантские аммониты были очень обильны, то за миллионы лет их раковины могли отложиться на дне и образовать настоящие месторождения железа! Так же, как раковины мелких организмов в меловом периоде образовали меловые скалы. Это, конечно, больше похоже на шутку. Но я вот все равно кусок рельса принёс на станцию — видели, у входа лежит? Быть может, этот рельс сделан из раковин гигантских аммонитов…
УЖ. Мы уже не удивимся, если окажется, что так оно и есть…
ПДФ. Наоборот, я бы советовал удивляться! Палеонтология даёт много поводов для удивления. Этим она мне и нравится.
УЖ. Фёдор Емельянович, можно вас и ваши необычные находки сфотографировать для публикации на сайте?
ПДФ. Я бы предпочёл, чтобы меня не фотографировали. Да и мои чудо-окаменелости до публикации научной статьи — тоже. Что я? — обыкновенный высокоразвитый гоминид, коих ещё семь с лишним миллиардов. Вот зуб дракона — это другое дело, он один, других таких в мире нет. Сфотографируйте лучше его.
Зуб предполагаемого дракона. Отложения каменного угля, Пермский край. Рулетка — чтобы было понятно, насколько он большой, а полотенце — чтобы не поцарапать стол острым краем зуба
УЖ. (Надо сказать, после слов о драконах мы потеряли дар речи. Спасибо Фёдору Емельяновичу: спас интервью.)
ПДФ. (Улыбаясь.) «Зуб дракона» — это я его так называю, на самом деле это не дракон. Хотя кто знает? Но зуб ещё ждёт исследования, так что об уральских драконах в следующий раз. Может быть, я снова ошибусь адресом электронной почты.
УЖ. Хорошо, будем рады узнать о ваших новых открытиях. Благодарим за интервью!
Мы разговаривали с Фёдором Емельяновичем Бугульминовым-Гонобобельским, крупным уральским палеонтологом, доктором геолого-минералогических наук, заведующим Пермской палеонтологической экспедицией Уральского отделения Института палеозоологии Российской академии наук. Интервью брали Николай Груданов и Павел Сёмин. Один задавал вопросы, другой записывал ответы.
