Хотите испытать нечто особое?
Тогда садитесь на электричку до Дружинино, там перепрыгивайте на поезд в нижнесергинском направлении и буквально через несколько часов окажетесь на малоприметном полустанке под скромным названием Бажуково. Один мой приятель, журналист по фамилии Жуков, любит рассказывать, как, прогуливаясь в тех местах, встречал он своих знакомцев, а они, завидев его, приветственно кричали: «Ба! Жуков!». Так и повелось с тех пор Бажуково да Бажуково.
Сказки? Возможно…
Однако, там всё – сказка. Особенно хороша весенняя орнитологическая, майского разлива. Хотите, расскажу?
Так вот, друзья мои, как только высадитесь на этом волшебном полустанке, ступайте скорее на Тропу (ту самую, бажуковскую), и окажетесь вы в природном концертном зале – и бесконечном, и камерном одновременно. Под ногами мягчайший ковер из прошлогодней травы, усыпанный мириадами белых звездочек – цветами ветреницы
Ветреница дубравная. Фото Машанова А.Г.
Вокруг – декорации из полупрозрачных берез и осин, перемежающихся редкими елями и пихтами. Оркестра не видно, но звуки повсюду… Сразу включайтесь в действо – начинайте играть роль любознательных пришельцев – она необременительна – просто смотрите и удивляйтесь, а насчет поворотов головы я буду суфлировать. Договорились?
Итак, музыкальная сказка с вашим участием началась.
Вокруг всё щебечет, поет и булькает. Весь этот разноголосый гомон перекрывает неторопливая и торжественная песня. Поднимите голову. Видите черную точку на вершине самой высокой ели? Перед вами наш солист – певчий дрозд. Солисты обычно бывают выскочками и скандалистами, но этот не таков. Во всем он скромен – и в нарядах, и в семейной жизни, а на сцене проявляет особое благородство – не очень усердствуя днем, любит петь в сумерках, когда другие птицы замолкают… На весь лес в тишине разносятся громкие флейтовые звуки его голоса: «Филипп, Филипп… Иди, иди… Чай пить, чай пить…С сахаром…». И вот что странно – родственников он своих недолюбливает, старается селиться от них подальше, а какого-то Филиппа всю ночь зовет, да как настойчиво! Певчих дроздов нигде не бывает много, но в окрестностях Бажуково существует настоящая певчедроздовая аномалия: с одного места можно слышать до пяти поющих самцов одновременно!
Идем дальше. Головой вертите? Дроздовую аномалию наблюдаете? Что? Почему их не пять, а двадцать пять? Да очень просто! Не певчий это, а его младший брат – дрозд рябинник. Переросток и дебошир, любит шумные тусовки. Двадцать пять это еще по-божески. Селятся они колониями, в которых и 30, и 50 пар бывает.
Рябинник на гнезде
На одном дереве по 2 – 3 гнезда наверчено, и очень вам не советую ни к одному из них близко подходить, иначе вы твердость клюва дроздиного на своей голове испытаете, а повезет, и полупереваренных червяков отведаете – очень уж любят рябинники своего неприятеля пометом бомбардировать.
Как у всех колониальных птиц, с песенным искусством у рябинника слабовато, зато отлично с системой звуковой сигнализации! Они и трещат, и кокают, и цыкают, и кряхтят – и каждый звук что-то обозначает. Дрозды непрерывно общаются; для них все это если не музыка, то уж точно полезная информация, но для нас, увы, какофония.
Вот такие разные эти братья дрозды. Впрочем, как положено по сказочным канонам, есть и третий братец – дрозд белобровик, самый мелкий из этого рода. Голосом он наделен мелодичным, но несильным, песней красивой, но однообразной, а вот жизненной смекалки у него на троих хватит: Сам, по причине слабости, защитить гнездо не может, так придумал селиться в колониях рябинников. И процветает белобровик, не тратя сил, в то время как певчий – со всеми своими талантами и комплексами – становится все более редок… но, к счастью, не в нашей сказке
Дрозд-Белобровик
Покровительством рябинников пользуются и другие пернатые – зяблики, зеленушки, мухоловки. Все хотят иметь сильных соседей. Поэтому в колониях рябинников не только шумно, но и песенно. Слышите звучную, задорную, но короткую песню с обязательным росчерком в конце? Это поет лесной красавец зяблик. Вон он, в 10 метрах от нас, на боковой ветке березы устроился и: «фьи-фьи-фьи-тья-тья-тья-ирррИу». Сказал – как отрезал. Впрочем, и двух секунд не успевает пройти, а он снова за свое. И так весь день. Зяблика ничуть не смущает наше присутствие. Можно к нему и на три метра подойти, он знай-себе поёт. Так же непуглива и самка, строящая неподалеку моховое, облицованное лишайником и берестой гнездо.
Зяблик
Есть еще одна песня, без которой невозможно представить ни дроздовой колонии, ни светлой майской опушки. Это песня обыкновенной овсянки. Сама она желтенькая, как канарейка, сидит на вершине березки и – « …си-си си-си-си-СИ-Тсиии…». Звуки к середине песни усиливаются, а потом опять затихают. Последний слог на полтона ниже одинаково звучащих предыдущих (а иногда на полтона выше). Не птица, а первоклассница в музыкальной школе – умения маловато, но голос приятный.
Углубляемся в лес. Кругом становится больше елей и пихт, а птичьих голосов – меньше. Но вот и новые звуки. Сразу вспоминается песенка про резинового Ёжика. Того, что шел и насвистывал дырочкой в правом боку. Ежик непросто упражнялся – он московку петь учил : «ци-фи, ци-фи, ци-фи». Всего два слога в этой песенке, но какая она славная, лесная! Большая синица тоже этим мотивчиком пользуется, исполняя его более громко и жизнеутверждающе: «ци-ци-Фи, ци-ци-Фи, ци-ци-Фи». Однако большую синицу деревни и города привлекают сильнее, чем лесные чащобы. Московка же, крошечная и таинственная, как нельзя лучше подходит к здешним девственным темнохвойным лесам. Как бы ни всматривался в кроны, увидеть певца почти нереально – слишком уж мал. Впрочем, среди синичьих родственников это не предел. Здесь же, в еловых чащах, встречается еще более мелкая птаха – колибри наших лесов – королёк. Изо всех сил кричит он с вершины гигантской ели своё «чифилИн - чифилИн - чифилИн», но нужно сильно постараться, чтобы уловить эти звуки на земле.
Еще одна песня привлекает наше внимание. Переливающийся поток звуков, то уходящий в верхние части регистра, то снижающийся до приглушенного неразборчивого бормотания. У песни бывают паузы, то длинные, то короткие; у нее нет определенной продолжительности, услышать ее можно и днем, и в сумерках. Одно в ней постоянно – стремление к запредельным ультразвуковым высотам. Это песня зарянки.
Заря отразилась на груди у птички, окрасив ее в малиновый цвет. Отсюда второе название – малиновка. В гнездостроительстве птичка к запредельным высотам не стремится. Любит вить гнездо на земле или в завалах валежника, редко – в невысоко расположенных полудуплах. Сойдем с тропинки. Видите заросший мхом старый муравейник? На стенке его углубление – окошечко. Из него на нас доверчиво смотрит красна девица – насиживающая кладку самка зарянки. Оправдаем доверие и уйдем побыстрее.
Зарянка
Тропа выводит нас из чащи на высокий берег неширокой, но в это время года полноводной реки Серги. Вот где красота! Вот где сказка! Долина Серги населена необычайно интересными пернатыми существами. Одно из них находится прямо над нами. Запрокиньте голову и вы увидите парящую в небе темную, почти черную птицу с треугольным вырезом на хвосте. Это коршун. В народе этого красавца то «цыплятником», то «тряпичником» кличут. На самом деле для него цыпленка поймать – подвиг. Он все больше снулой рыбой, да разной падалью пробавляется, а «тряпичником» прозван за страсть к собирательству. Схватит, поднимется в воздух и уж там начинает разглядывать. Съедобное – съест, ненужное – выбросит, понравившееся отнесет в гнездо. Гнездо у коршуна похоже на небольшую мусорную кучу, каким-то образом укрепленную на высоте 5 – 10 метров. Там и старые перчатки, и полиэтиленовые пакеты, и коробки от сигарет. Нужно отметить, что у сергинских коршунов всего этого в гнезде не встретишь, трудно с подобным «добром» в заповедных сказочных лесах. Наш коршун скорее «рыбник», чем «тряпичник».
Коршун. Фото Машанова А.Г.
Его гнездо костями рыбок изукрашено. Отвлеклись мы немного… Внимание! Да вот и второй! Птицы сближаются, начинают кувыркаться в воздухе. Вдруг одна из них издает тонкий дрожащий крик, похожий на ржание жеребенка. Назвать это пением трудно, но более оригинально никто из хищников не изъясняется.
О, вот и третий хищник появился: парит вдалеке над покосными полянами. У него так же пальцеобразно заканчиваются чуть более широкие крылья, но хвост веерообразный, без выреза. Это канюк. Он кружит в поисках мышей – его излюбленной пищи. И коршун, и канюк самые обычные птицы хищного племени. Их можно и над самыми оживленными автотрассами увидеть, и совсем рядом с деревнями и городами. Лиха беда начало, если повезет, мы и более редких птиц повстречаем, их здесь достаточно.
Долина реки Серги – это сама река плюс окружающие её скалы и заливные луга. На каждом участке у Серги один берег крутой, скалистый, а другой пологий с луговиной или кустарниковыми зарослями.
Морозов ключ. Фото А.В.Доброва
Глаз радует разнообразие ландшафта, слух – голоса многочисленных обитателей. В кустах у реки заливается соловей, бормочут славки, старательно выводят свое многократное «винти-твинти» пеночки теньковки. Со скалистого лесного берега над всей долиной разносится звучная продолжительная трель: «крь-крь-крь-крь-крь-крь…». Это большой черный дятел желна летит над верхушками деревьев. Вдруг трель оборвалась, и раздался печальный протяжный крик «кьиииииии…».
А вот и следы, которые оставляет желна – глубокие прямоугольные дырки в стволе дерева у его комля. Так этот дятел охотится на больших черных лесных муравьев, которые живут в начинающей подгнивать древесине.
Работа желны
Тропа, превращаясь в козью, идет по скалистому берегу, то опускаясь, то поднимаясь. С одной стороны обрыв и река, с другой пихто-ельник. И свет, и тень. Над головой раздаются резкие короткие звуки «кик-кик-кик-кик….» Над нами носится, чуть не пикируя, серая птица с поперечно-полосатым рисунком на груди. Это самка ястреба перепелятника. Причина ее беспокойства располагается в 5 метрах (!) от тропы, на молодой пихте. Готовое к употреблению гнездо, в котором, возможно, уже лежат 1 – 2 яйца (впоследствии их может стать и 6, и 8). Удалимся от этой человеколюбивой птицы, еще раз отметив особое доверие местных пернатых к людям.
Тропа спускается в небольшую низинку с еловым буреломом у реки. В почти замкнутом пространстве вдруг грянула песня! На что уж зяблик громко излагает, но куда зяблику до этого гиганта. Ищем источник звуков… Трудно поверить, но их издает птица размером с сосновую шишку. Бурая, с поперечными темными пестринами и вертикально вздернутым хвостиком. При нашем приближении крапивник, или подкоренник, как его справедливо называют, начинает, как заведенный, шнырять в густых сучьях упавшей ели и неистово трещать. Говорят, что этого крика даже медведи боятся. Мы не медведи, но поспешим ретироваться: вероятно, у крапивника неподалеку гнездо спрятано. Очень хочется посмотреть на шаровидное сооружение из еловых веточек с боковым входом в уютную детскую, но птичье спокойствие превыше всего.
Идем мимо пещерки, огибаем скалу и выходим на большой луг. Что это? Какой-то зверь нору на лугу копает. Темная спина виднеется, и комья земли во все стороны летят… Да это птица! Большая, хищная, по внешнему виду на канюка похожая. Неужели канюк на мышей в норах охотится? Что вы! Канюк не такса – по норам лазать не будет. Это осоед. Птица довольно редкая, в других местах ее и не увидишь совсем, а в нашем сказочном – пожалуйста. Сидит осоед, по плечи в землю зарылся. Так увлекся, что нас не замечает. Землю на поверхность выбрасывает, тут же что-то ест. Вдруг сорвался с места и полетел. Обратите внимание на три четких поперечных полосы на хвосте, по ним эту птицу легко узнать. Окрас очень изменчив, от светло- до темно-коричневого, с разным количеством пестрин и пятен, а три полосы на хвосте всегда просматриваются. Что же его в земле заинтересовало? Над ямкой летают осы, вокруг нее кусочки сотов разбросаны…Осоед прирожденный энтомолог, любит за насекомыми наблюдать (ими же и питается). Специализируется он на перепончатокрылых – осах, шмелях и пчелах. Охотится очень оригинально. Сидит на дереве и прислушивается. Ориентируясь по звуку нагруженной, летящей к гнезду пчелы или осы, находит он его и разоряет. Не страшны осоеду укусы жалоносцев – ноги его надежно укрыты щитками, а пространство около клюва – плотными мелкими перышками.
Кстати, птица от нас недалеко улетела. В бинокль можно рассмотреть желтые, как у ястреба, глаза. Однако взгляд их весьма добродушен, так как нет нависающих суровых бровей – ему они не нужны. Это ястреб глаза бровями прикрывает, потому что любит сквозь кусты за мелкими пичугами продираться, а у осоеда глаза даже немного навыкат, чтобы обзор был побольше, чтоб ни одна пчелка из поля зрения не ускользнула.
Осоед за охотой. Фото Мещерягина С.Г.
Надо справедливости ради отметить, что сергинские осоеды не очень напрягаются. Мало найдется мест на Среднем Урале, таких богатых на шмелино-осиное племя, а диких пчел столько, что местные жители издревле предпочитают борти в лесу развешивать, нежели пасеки заводить.
Подошли к реке. С веселым тюрюлюканьем перелетают с одного берега на другой кулички перевозчики. Над небольшим земляным обрывчиком суетятся какие-то птички. В длиннохвостой черно-белой легко узнали вездесущую белую трясогузку. На нее похожи и две другие, но желтобрюхие птички. Это менее известные нам желтые трясогузки. Два вида рядом? Не удивительно – ведь мы же на Серге. Здесь и не такое увидеть можно… Как в воду глядели. С противоположного берега с напористым «тцив-тцив-тцив-тцив…», прилетела еще одна пичуга. В глаза бросается очень длинный хвост и большой черный галстук на желтой груди. Это еще одна трясогузка – горная. Она звонко объявляет нам, что Серга – река горная и холодная и лезть в нее не следует. Эх, хлопнуть бы в ладоши да очутиться на другом берегу…
Там, вдалеке над скалами, какие-то хищники мечутся… Крупные, с острыми крыльями и хрипловатыми голосами. Неужели сапсаны? Не может быть! Ведь сапсан редок. К тому же во всех книгах написано, что это благородная птица, а эти уж суетны больно. Может и не они вовсе. Эту загадку мы в следующий раз отгадаем…Солнце клонится к закату, нужно обратно торопиться. Тем более , что дорога назад, особенно если чуть-чуть срезать, может оказаться не менее интересной.
Поднялись в горку, углубились в лес. Чувствуете? Как-то не по себе стало… Конечно, не каждый день на вас живые пеньки совиными глазами таращатся. Испугались? Не стоит. На самом деле опасно лишь одно – длиннохвостая неясыть птица крупная – вдруг она из пенька вылезть не сможет? И вообще, что она там делает? Что делает? Да живет она там! Бедняга нормального дупла не нашла, вот и загнездилась в обломке берёзовом.
Уральская неясыть на гнезде
Не успели от глазастого пенька отойти – вдруг в кустах что-то застонало, закряхтело, закудахтало. Никак избушка на курьих ножках? Точно, на курьих, но не избушка, а копалушка. Копалухой называют самку глухаря. Это она там в кустах беспокоится. Просто мы буквально стоим на ее выводке. Слышите попискивание под ногами? Да-да. Эти крапчатые жёлтики и есть красавцы глухари, только очень маленькие
Маленькие глухарята. Фото Бурдова И.Ф.
На вечерней заре сильнее запели певчие дрозды и малиновки. В затихающем лесу голоса их звучат громче и отчетливее. Тем временем совсем стемнело А вот и новый звук. Слышите свист? Настоящий, человеческий: «фиииии…». Как будто кто-то забежал вперед и зовет остальных. Сначала все так и думают. Но свист уже раздается слева, потом сзади… Что же это? Кажется, это рождение новой сказки о местном лешем или шустрой, владеющей метлой, старушке. На самом деле сказка здешних мест – Zoothera dauma – пестрый дрозд. Трех братцев дроздов помните? Так это их двоюродный, из другого рода. Красавец с огромными задумчивыми глазами и загадочными повадками, о которых почти никто ничего не знает. Зато мы точно знаем, что для своего проживания он выбрал наши сказочные места.
Ночной лес наполняется массой таинственных звуков: высокими свистами, треском и уханьем. Со стороны реки раздаются особенно громкие низкие и даже устрашающие звуки: «УУУ-гУ УУУ-гУ УУУ-гУ…» Это самая крупная из сов, филин, заявляет свое право на участок скалистого берега. Филин ни людей, ни соседей не любит, поэтому кричит громко, за четыре километра слышно. Уважительно отнесемся к царю ночи, не будем покушаться на его территорию, тем более, что царское племя и у людей, и у птиц в последнее время числится в вымирающих.
Музыкальная сказка продолжается. Более того, она бесконечна. Как заядлый натуро-меломан, обещаю невероятное блаженство тому, кто освоит либретто и научится читать партитуру. Это нетрудно, вы уже убедились, лишь требует внимания. И вы будете вхожи в мир, который хотя и существует рядом, но для многих недоступен.
Напоследок открою главный секрет нашей сказки. Место, где мы с вами побывали – не просто разъезд или тропа, и даже не только Памятник Природы. Всё вместе это Среднеуральский Природный парк «Оленьи ручьи». А мораль нашей сказки такова. Стоит человеку чуть-чуть задуматься о красоте, приложить немного усилий – и вот вам, пожалуйста, волшебные места получаются: и дроздовая аномалия, и царь-филин всю ночь ухает, и сапсан, и осоед, да и мало ли что ещё…
© Марина Галишева,
руководитель орнитологической школы Городского детского экологического центра,
г. Екатеринбург, 2000 г.
UraloVed.ru
Смотрите также:
Немного о рептилиях, которые могут вам встретиться в походе…
Жизнь во мраке Каповой пещеры (Шульган-Таш)
А.В. Добров. Дикий Запад (Университет. Наука. Серга. Щелпы). Часть 1
А.В. Добров. Дикий Запад (Университет. Наука. Серга. Щелпы). Часть 2
Книга «Река Серга. Жемчужина парка „Оленьи ручьи“»
