Кунгурский городничий ротмистр Василий Дуров

«Дуровское десятилетие» - так можно охарактеризовать годы, когда в Кунгуре служил городничим (с 1848 по 1859 гг.) ротмистр В.А. Дуров, младший брат известной «кавалерист-девицы Надежды Дуровой», участвовавшей в сражениях Отечественной войны 1812 г.

Ровесник А.С. Пушкина (тоже с 1799 года) Василий Дуров был единственным сыном в семье. Отец Андрей Васильевич – сарапульский городничий (занимал должность 36 лет!) - «Васеньку» считал «утехой своей старости»

Но в 1812 г. домой в отпуск после ранения под Бородино приехала долечиваться дома Надежда Дурова.

Кавалерист-девица Надежда ДуроваФормой и выправкой военного человека, рассказами (служила последние месяцы ординарцем у М.И. Кутузова) она вскружила голову брату, рвавшемуся служить. А Василий был всего на два года старше её сына Ивана, определён в Военно-Сиротский дом Санкт-Петербурга. (Надежда Дурова в 18 лет (1801 г.) была обвенчана с чиновником 14 класса, заседателем Нижнего земского суда города Сарапула Василием Степановичем Черновым. После нескольких лет несчастливого замужества, покинув супруга, оставив малолетнего сына Ивана (1803 - 1856) родителям, она тайно бежала в мужском платье в действующую армию.

Пока лечилась, отец свозил дочь и сына Василия (через Пермь) в имение-завод возле реки Пожва к В.А. Всеволожскому. Позднее Петру Андреевичу Вяземскому, поэту, другу А.С. Пушкина, в письме от 23 января 1817 г. сам Дуров рассказывал: «Я был в гостях у Всеволода Андреевича на заводе его. Правда, что живёт по-герцогски. Прожил 10 дней во всех удовольствиях - театры, маскерады, балы, концерты, а любезность хозяина всё, кажется, превышала. Поел, попил, хорошо покатался на его бегунках, смотрел завод - знатные кони - подарил моему молодому улану (Василию – С.Л.) английскую кобылу, выезженную».

Мечта младшего Дурова быть, как сестрица, гусаром исполнилась уже в 1813 г. В мае Надежда Дурова выехала в действующую армию и взяла с собой 14-летнего брата. Сначала Василий Дуров поступил на службу в Лейб-гвардии уланский полк юнкером (что не могло произойти без санкции государя, как считает А. И. Бегунова), затем был переведён в Литовский, через год - в Ямбургский уланский полк. Но «в каких-либо походах и сражениях против неприятеля не бывал» и в 1826 г. вышел в отставку в чине ротмистра.

По просьбе отца был назначен на его место городничим в Сарапул. Прослужив три года, поехал «на лечение в Кисловодск». В архиве Санкт-Петербурга хранится пространная жалоба от гражданского губернатора Рыхлевского с просьбой прислать на место Василия Дурова «более усердного, опытного и деятельного городничего». Уехав для лечения на Кавказ, Дуров вернулся оттуда не чрез три месяца, когда должен был вступить в должность городничего, а через четыре. Без городничего дела пришли в беспорядок, и В. Дурова уволили 7 октября 1829 г. «за просрочку отпуска».

На Кавказе молодой Сарапульский городничий познакомился с А.С. Пушкиным. Вместе со всеми молодые повесы кутили, играли в карты. Поэт признавался:

…Но мне досталася на часть
Одна губительная страсть –
Страсть к банку!.. Ни любовь, свободы,
Ни Феб, ни дружба, ни пиры
Не отвлекли б в минувши годы
Меня от карточной игры.

В 1820 г. Пушкин проиграл Никите Всеволожскому, основателю знаменитого общества «Зелёная лампа», 1 000 руб. Денег не было, и поэт расплатился сборником неопубликованных ещё элегий, предназначенных  к «изданию по подписке». Позднее нашёл средства выкупить стихи и обратился к Никите:

«…Не могу поверить, что забыл ты меня, милый Всеволожский… Помнишь ли, что я тебе полупродал, полупроиграл рукопись моих стихотворений? Ибо знаешь: игра несчастливая родит задор. Продай мне назад мою рукопись – за ту же цену 1000…»

В полицейском списке московских картёжных игроков за 1829 год в числе 93 номеров значатся: «1). Граф Фёдор Толстой – тонкий игрок и планист. 22). Нащокин – отставной гвардии офицер. Игрок и буян.  36). Пушкин – известный в Москве банкомёт».

Весной 1829 г. А. С. Пушкин самовольно уезжает на Кавказ.

А.Н. Мордвинов в письме А. Бенкендорфу преполагал: «Можно сильно утверждать, что это путешествие (на Кавказ) устроено игроками, у коих он в тисках…». Из письма Пушкина известному игроку И. Яковлеву мы узнаём, что поэт весной 1829 г. «проиграл уже около 20 тысяч».

А князь П.П. Вяземский добавлял: «Пушкин до кончины своей был ребёнком в игре…проигрывал даже таким людям, которых, кроме него, обыгрывали все».

О знакомстве Пушкина с Ваcилием Андреевичем Дуровым в Кисловодске в 1829 г. рассказывает М.И. Пущин в своих воспоминаниях «Встреча с А. С. Пушкиным за Кавказом»:

«…в июне месяце я сошёл прямо с лошади в палатку Николая Раевского, чтобы первого его порадовать скорою неминуемою  встречею с неприятелем. Не могу описать моего удивления и радости, когда тут А.С. Пушкин бросился меня целовать, и первый вопрос его был: «Ну, скажи, Пущин: где турки и увижу ли я их; я говорю о тех турках, которые бросаются  с криком и оружием в руках. Дай, пожалуйста, мне видеть то, зачем сюда с таким препятствием приехал!»

…Пушкин радовался как ребёнок тому ощущению, которое его ожидает. Я просил его не отделяться от меня при встрече с неприятелем, обещал ему быть там, где более опасности, между тем как не желал бы его видеть ни раненым, ни убитым…». Играть в карты на передовой не хотелось.

Но когда Пущин, а позднее и Пушкин приехали в Кисловодск на воды, карточные бои возобновились с новой силой. Правда выиграть и на этот раз Александру Сергеевичу не посчастливилось.

«Тут явилась замечательная личность, которая очень была привлекательна для Пушкина, сарапульский городничий Дуров, брат той Дуровой, которая служила в каком-то гусарском полку во время 1812 года, получила георгиевский крест и после не оставляла мужского платья, в котором по наружности её, рябой и мужественной, никто не мог её принять за девицу. Цинизм Дурова восхищал и удивлял Пушкина; забота его была постоянная заставлять Дурова что-нибудь рассказывать из своих приключений, которые заставляли Пушкина хохотать от души; с утра он отыскивал Дурова и поздно вечером расставался с ним.

Приближалось время отъезда; он условился с ним ехать до Москвы; но ни у того, ни у другого не было денег на дорогу. Я снабдил ими Пушкина на путевые издержки; Дуров приютился к нему. Из Новочеркасска Пушкин мне писал, что Дуров оказался chevalier d’industrie (мошенником (франц.)), выиграл у него пять тысяч рублей, которые Пушкин достал у наказного атамана, и, заплативши Дурову, в Новочеркасске с ним разъехался, поскакал один в Москву и, вероятно, с Дуровым никогда более не встретился».

Брат Ивана Пущина, Михаил, не знал, очевидно, что позднее русский поэт переписывался с (уже не сарапульским, а елабужским) городничим по поводу публикации в Пушкинском журнале «Современник» «Записок кавалерист – девицы» Надежды Дуровой. А.С. Пушкин пообещал опубликовать «Записки» сестры В. Дурова.  После встречи с ней в Петербурге Александр Сергеевич записал в «Table talk»: «Брат в своём роде не уступает в странности сестре».

Интересна запись (октябрь 1846 г.) из «Дневника» Ивана Михайловича Снегирёва: был «у Бронникова, у которого обедал Сарапульский городничий Дуров, приятель А. Пушкина. Он сказывал, что Пушкин за несколько лет до своей смерти нарисовал ему свою кончину, изобразив себя убитым на поединке. Я просил его вылитографировать на память великому поэту…»

В 1831 г. Василий Андреевич был назначен городничим в г. Елабугу. Вскоре за беспорядки в рекрутском присутствии Дурова отстранили от должности, но от суда и следствия освободили, предписав начальству «иметь за действиями его по службе особое наблюдение».

Через 5 лет (1839 г.) его перевели снова в родной Сарапул. Здесь он служил до очередного назначения в Глазов, которое после поездки Дурова в Петербург заменили на Кунгур.

В Кунгуре городничим служил уже 7 лет подпоручик Андрей Яковлевич Рандорф, он был ежегодно «аттестован способным и достойным».

Ему было 58 лет. А в «службу вступил из Императорского Военного сиротского дома в гренадерский Императора Австрийского полка прапорщиком 1811 г. 23 числа февраля». «Был в походах 1812 г. 6 октября  «в сражении против французов под Полоцком при прикрытии артиллерийской роты орудий полковника Музария» был ранен ядром в левую ногу, за что «Всемилостивейше награждён орденом Св. Анны».

После отставки (в 1816 г.) служил верой и правдой царю и Отечеству вначале городничим г. Ливны, надзирателем питейного сбора в г. Егорьеве, г. Данкове, исправлял должность Михайловского земского исправника. Сюда, в Кунгур прибыл на должность городничего 21 июня 1841 г. Сирота; хоть и из дворян, а имение родовое – сельцо Даниловское Рязанской губернии и уезда – маленькое. Слава только, что имение: 22 души.  Сам вероисповедания лютеранского, друзей немного. Семьи так и не завёл (в формулярном списке – холост). Сняли Рандорфа после дела «о якобы нанесении обиды купцу С. Губкину». Правда оставили служить уездным исправником.

Новый городничий В. Дуров прибыл в наш город в конце 1848 г. Положенное ему жалование указывалось в назначении - 280 руб. 20 коп серебром в год.

Ротмистр Дуров был женат на Александре Михайловне Коротковой, дочери командира инвалидной команды города Сарапула. (Её отец выслужился в офицеры с нижних чинов; в Санкт-Петербурге обучал владению ружьём наследника престола, будущего Александра II).

В семье Дурова росло четверо детей. В Кунгур везли, очевидно, Николая и маленькую Александру, которой исполнилось всего 4 года.

В 1851 г. в своём «Формулярном списке» городничий указывал в строфе «дети»:

  • «Сын Андрей (род. 19 ноября 1833 г.) – в Оренбургском лицее». (К моменту переезда семьи в Кунгур ему было 15 лет. Значит, определён к службе был ранее.  В 33 года он уже штабс-капитан 2-й стрелковой роты в 6-м пехотном Либавском Его Королевского Высочества Принца Карла Прусского полку... Потомки его сына Бориса живут во Франции. См. ниже).
  • «Николай (род. 31 августа 1839 г.) – в Пермском пансионе при гимназии». (Младше сестры Веры. Ему было 9 лет. Можно предположить, что по приезде в Кунгур Дуров озадачился устройством его судьбы).
  • «Дочь Вера (род. 12 сентября 1836 г.) – в Казанском Родионовском институте». (Девочку, очевидно, пристроили ещё до отъезда в Кунгур, ей летом 1848 г. было уже 12 лет. Родионовский институт благородных девиц был устроен вдовой полковника Родионова, убитого повстанцами Е. Пугачёва. Сегодня в здании располагается Казанское Суворовское училище.)

Окончив обучение, Верочка Дурова вернулась в Кунгур. И Василий Андреевич выдал её замуж за уездного судью - Надворного Советника Василия Васильевича Верещагина, который был старше её на 20 лет. (В некрополе Пермского Егошихинского кладбища указано: «Верещагин Василий Васильевич, надв(орный) советн(ик) (скончался - С.Л.) 12 апреля 1880 года на 64 году от рождения».Значит, родился в 1816 году).

Семья В. В. Верещагина до 1875 года продолжала жить в Кунгуре. Был судья и зять городничего в хороших отношениях с семьями кунгурского корабела-заводчика П.В. Гакса, купца-чаеторговца М.И. Грибушина, поддерживал отношения с польскими ссыльными:  доктор Л. Окинчиц лечил членов семьи. А вот Кунгурский полицейский чин Ма(о)хин называл Верещагина «личностью вредной».

(Первую дочь Верещагины назвали Надеждой, очевидно, в честь тётки-кавалериста, сестры Верочкиного отца).  В их семье сыновья, Николай и Василий, к огорчению родителей, умерли в младенчестве. Старшая «девица Надежда Васильевна» в Метрических книгах Успенской церкви была записана в восприемниках при крещении всех своих младших сестёр: Софьи, Любови, Марии.  31 мая 1874 г. на девочек была дана «выпись», т.к. семья переехала в Пермь (в 1875 г.).

Успенский храм Кунгура, где крестили внуков городничего Дурова

Успенский храм Кунгура, где крестили внуков городничего Дурова

Правда, уже живя в Перми, через своего  доверенного купца И.П. Сбоева Верещагин получил в аренду на торгах в Кунгуре два здания под питейные заведения.

Кунгурский городничий Василий Андреевич Дуров, по общим отзывам людей, знавших его, был барин «простой» - «десяток яиц брал». «С каждого нищего полагался оброк – пять рублей ассигнациями – заплати и ходи год. Подозрительные люди тоже вносили надлежащий налог. В этом смысле «кунгурское место городничего считалось за особенно хорошее - богатое».

Городничий отвечал за всё: за развитие предпринимательства, торговли, здравоохранения; тюремный замок и суд, за храмы, дороги, переправы через Сылву и Ирень, за строительство Гостиного двора…

Напрямую В.А. Дуров подчинялся Пермскому губернатору: до 1854 г.-  Тайному Советнику Илье Ивановичу Огарёву (1780-1854), год – Павлу Николаевичу Клушину, с 1856 по 1857 – Петру Александровичу Замятнину, которого сменил в 1858 году сын Ильи Ивановича, Генерал-майор К.И. Огарёв.

Приехал в Кунгур городничий Дуров при городском голове Петре Григорьевиче Пиликине (с 1847 по 1851 гг.). Позднее служил вместе с Гаврилой Матвеевичем Шаравьёвым (с 1851 по 1857 гг.). Закончилось городническое правление В. Дурова при городском голове Василии Григорьевиче Юхневе (с 1857 по 1860 гг.).

В документах Десятой Народной переписи встречается несколько раз фамилия городничего Дурова. 6 сентября 1858 г. приписана в кунгурское мещанство  «Девица Ирина Петрова Полякова (40 лет) из отпущенных на волю из частного владения Ротмистра Василья Андреева Дурова». (Видимо, приехала  с братом в Кунгур за господами).

13 апреля 1858 г. датирована Ревизская сказка «о взятом на воспитание Ротмистром Дуровым кантонисте Акинфии Еремеевом Лекомском (15 лет), исключённом из военного ведомства».

После смерти городничего, очевидно, 25 января 1864 г. в кунгурское мещанство был приписан «из дворовых людей помещика Дурова Семён Фёдоров Романов (24,5 лет)».

11 мая 1865 г. причислен в кунгурское мещанство «из дворовых людей Самарской губернии Бугульминского уезда Николаевской волости Г.(господина – С.Л.) Дурова Константин Петров Поляков (34 лет) с женой Анной Маркеловой (30 лет)». (Есть запись об отпевании «Вятской губернии города Сарапула мещанина Ильи Петрова Полякова»; очевидно все из крепостных жены Дурова).

Последний документ за подписью Городничего Дурова в Кунгурском Городском Архиве датирован 13 апреля 1858 г.  Бумаги 3 июня 1858 г. подписаны неразборчиво: «исполняющий должность городничего». Мог В.А. Дуров быть в отпуске. А вот уже 12 октября 1859 г. – «Господин исполняющий должность Кунгурского городничего Н. Столбов». Через 10 лет городнического правления (Дуровское десятилетие) ротмистра Дурова отдали под суд.

На городничего с подчинёнными ему частными приставами и квартальными надзирателями возлагались все обязанности исполнительной полиции, столь многочисленные и разнообразные, что точное выполнение их было практически невозможно. Да и пожаловаться на городничего мог каждый – демократия.

По данным  священника, педагога, этнографа, переводчика XIX в. Николая Николаевича Блинова (1839 - 1917), «Дуров был отдан под суд в 1859 г., умер после 1860 г». (Похоронен, возможно, на Вознесенском кладбище Кунгура.  Д. А. Краснопёров предполагал, что - в Перми,  так как бывшего городничего содержали, вероятнее всего, в Пермском тюремном замке).

Потомки кунгурского городничего Дурова

Старший сын кунгурского городничего Андрей Васильевич Дуров служил в Либавском полку, получил чин полковника. Он женился на Анастасии Емельяновне Шитовой, жительнице Елабуги или Сарапула.

В семье Андрея и Анастасии было пятеро детей.

Потомственный дворянин, сын полковника Андрея Васильевича Дурова, Борис Андреевич родился в Санкт-Петербурге 20 августа 1879 г. Как все дворянские дети, решил посвятить свою жизнь военной службе. Он закончил 2-й кадетский корпус, Николаевское инженерное и Михайловское артиллерийское училища. Был произведен в офицеры в 1901 г. А в 1910 г. после завершения учебы в Военной академии его причислили к Генеральному штабу. Во время войны 1914 года, получив назначение начальником Штаба 4-й Особой бригады, подполковник Дуров выехал во Францию, а затем в Македонию.

В декабре 1918 г. уже полковнику Дурову была поручена особая миссия - отвезти секретные депеши главы правительства Северной области к российскому послу во Францию...

В силу многих обстоятельств, связанных с послереволюционными событиями, Дуровы оказались в Париже. Борис Андреевич (1879-1977) был женат на Людмиле Александровне Свиньиной (1883-1983). В семье воспитывалось четверо детей: Анастасия (1908-1999), Андрей (1912-1913), Надежда (1915-2012), Татьяна (р. 1920 г.). В Париже жила (и похоронена) бабушка трёх сестёр - сноха нашего городничего, жена сына Андрея - Дурова (в девичестве Шитова) Анастасия Емельяновна.

Обо всём этом я узнала за долгие годы переписки, встреч и поисков (тоже десятилетие), которые вывели меня на удивительное знакомство. В начале апреля 2011 г. я была в гостях у правнучки нашего городничего Василия Андреевича Дурова во Франции. 92-летняя Татьяна Борисовна Дурова принимала меня в своей квартире, что в Сент-Женевьев-де-Буа.

Типовое многоквартирное двухэтажное здание, примыкающее к парку и новой администрации Русского дома ничем не примечательно, если бы не надпись на кнопке домофона: madame Douroff. На звонок – чисто русская речь: «Кто вам нужен?».

Мы проговорили несколько часов. Сегодня в России правильная русская речь почти не звучит. Её нет. Грустно и радостно: настоящий русский помнят и пользуются им во Франции. (Позднее в одном из писем Татьяна Борисовна, извиняясь за задержку с ответом, объясняет (вы только вслушайтесь!): «У меня было нездоровье…»)

Её отец, Борис Дуров, оказавшись во Франции, стал одним из учредителей русской гимназии в Париже. Скончался в Русском доме 2 августа 1977 г.(98 лет!) За несколько лет перед кончиной «полковник русского генерального штаба, почтенный старичок Б.А. Дуров» часто приходил на кладбище Сент Женевьев-де- Буа, где покоилась его мать и большинство русских.

О дедушке, А.В. Дурове, по словам Татьяны Борисовны, говорили дома неохотно, бытовало мнение, что его сослали большевики в Сибирь (Возможно, Андрея Дурова не было в живых: в 1917 г. ему могло быть 84 г. Хотя, Дуровы – долгожители. – С.Л.).

На наш вопрос, как найти место захоронения на знаменитом Сент-Женевьев-де-Буа, Татьяна Борисовна сказала: «Если встанете спиной к храму на центральной аллее, впереди справа могила Ивана Бунина. За ней нужно повернуть направо. С правой же стороны предпоследняя на квартале наша…»

Через дорогу от квартиры – бассейн. Чуть дальше – кладбище. Знаменитое Сент Женевьев-де-Буа. Вот так. Просто. Обыденно и невероятно.

Поклонившись праху Ивана Алексеевича, подошли к надгробию Дуровых. Мраморная светлая плита без вертикальных элементов с пятью высеченными (позолоченными) надписями: «Анастасия Емельяновна Дурова р. Шитова. 1850-1941», «Борис Андреевич Дуров 1879-1977», «Людмила Александровна Дурова р. Свиньина. 1883-1983», «In memoriam Vladimir Douroff», «Анастасия Борисовна Дурова 1908-1999». (Весной 2012 г., очевидно, добавилась ещё одна скорбная строчка: Надежда Дурова).

Казалось бы, всё: Кунгур и Сент Женевьев-де Буа. Оказалось: нет.

Летом 2012 г. Елабуга, где жила и похоронена Н. Дурова, принимала гостей со всего мира. Приехал потомок двоюродного брата Надежды и Василия Дуровых Аполлон Сергеевич Огранович и сын Надежды Борисовны Дуровой с семейством из Парижа. Встречи были невероятные.

Предлагаю несколько фотографий:

Автор (справа) с сыном Н.Б. Дуровой Петром Шведером и его женой Даниэлой

В музее Н. Дуровой у восковой фигуры кавалерист-девицы

На могиле Н.Дуровой

На могиле Н. Дуровой

А.С. Огранович с женой и автор справа

Светлана Лапшина
г. Кунгур

Читайте также:

Поддержать «Ураловед»
Поделиться
Класснуть
Отправить
Вотсапнуть
Переслать

Гостиницы Перми

Рекомендации