«Хождение в народ» и уральские «неплательщики»

Крестьянская реформа 1861 года, несмотря на все свое прогрессивное значение, во многих губерниях Российской империи была воспринята народом крайне неоднозначно. Условия освобождения крестьян не соответствовали их ожиданиям, то тут, то там возникали толки о подмененном Манифесте, о «золотой царской грамоте», мужик глухо роптал, чувствуя себя обманутым. В отдельных местах народный протест принимал организационные формы: крестьяне объединялись в общества, накрепко решив отстаивать свои права. Одним из таких сообществ стало религиозное движение «неплательщиков», возникшее в Сергинском горном округе Красноуфимского уезда Пермской губернии в 60-е годы ХIХ столетия.

Движение «неплательщиков» зародилось среди горнозаводских крестьян, прежде всего, мастеровых, на четырех частновладельческих заводах Южного Урала – Нижнесергинском, Верхнесергинском, Атигском и Михайловском.  Протест был вызван, прежде всего, экономическими причинами. Введение уставных грамот лишило крестьян прежних льгот и привилегии. Ранее, они были освобождены от рекрутской повинности, пользовались бесплатно заводской землей и лесом, сенокосами, подати платил заводовладелец, крестьяне также получали безвозмездно продовольствие и лошадей. Кроме того, после десяти лет работы на заводе мастеровой получал в собственность усадьбу и небольшой земельный участок, а еще через пять лет ему предоставлялось право на пенсию. Отметим также, что согласно уставным грамотам горнозаводские крестьяне должны были выкупать свои усадьбы, пахотные леса, исполнять повинности за пользование сенокосными угодьями. Если работник не мог выплатить положенного выкупа, то он отрабатывал «свою недоимку» на заводе. Вместе с тем, мастеровые, по закону, могли отказаться от получения в надел сенокосных и пахотных земель [1].

Памятник в честь освобождения крестьян от крепостной зависимости в Нижнесергинском заводе

Разумеется, часть крестьян не стала подписывать уставные грамоты, отказалась от своих наделов, бросила работу на заводах, да и вообще перестала платить подати государству. Потому их и стали звать «неплательщиками». Местные власти попытались заставить их подписать уставные грамоты. В ответ последовал целый ряд бунтов, которые подавлялись с присущей российской имперской системе жестокостью. В итоге, уже к середине 1870-х годов значительная часть «неплательщиков» оказалась в сибирской ссылке.

Религиозные формы народный протест стал принимать после отказа местного духовенства поддержать требования крестьян. «Неплательщики» тогда решили, что «правда Божия» исчезла из православной церкви», после чего решительно порвали «свои связи с духовенством и церковью» [2]. Сама религиозная доктрина «неплательщиков» формировалась под непосредственным воздействием радикального староверческого согласия «странников», начетчики которых пользовались огромным влиянием среди работного населения Урала. Известный исследователь русского религиозного разномыслия А.С. Пругавин отмечал, что «неплательщики, как и странники, учат, что правда исчезла из мира, что пришли последние времена, так как антихрист овладел миром, воплотившись в духовных и гражданских властях до царя включительно». Теперь платить подати стало считаться грехом, так как они поддерживают «антихриста», то есть власть. Повиноваться ей нельзя, «ибо они установлены не от Бога, а от царя – антихриста». Под царем – «антихристом» они подразумевали императора Александра II, так как он «нарушил вечный закон, данный самим Богом и состоящий в том, чтобы все люди пользовались землями, лесами, покосами, полями и всеми угодьями – без всяких пошлин, без всяких налогов» [3]. Само имя «странников» получило в среде «неплательщиков» в некотором роде ореол святости. «Странники на сей земле Господней, - говорили они, - кто с нами один совет имеет – того так называем» [4].

По сути, «неплательщики» выработали целостную религиозно-анархистскую доктрину, отрицающую государственные установления в Российской империи. Формы протеста также были подсказаны «странниками» и выражались они в оказании пассивного сопротивления властям. При появлении сборщиков податей, «неплательщики» бросали дома и уходили в леса, отказывались являться на пункты выемки жребия для отбывания воинской повинности, убегали с принудительных работ, из мест ссылки и т.д. Так продолжалось вплоть до 1878 года, когда «неплательщики» впервые предприняли попытку демонстрации активного неповиновения властям.

25 мая 1878 года население уральских заводов собиралось отмечать праздник, посвященный освобождению крестьян от крепостной зависимости. В Михайловском заводе готовились отслужить торжественный молебен у памятника в честь 19 февраля 1861 года. Слухи о какой-то акции, которую готовили «неплательщики» к этому событию, уже ходили по территории заводского поселения. Священник отец Василий рассказывал впоследствии следующее:

«…25 мая в воспоминанье – крестный ход был к памятнику. Слухи ходили заранее, что неплательщики готовы что-то выкинуть. Все ждали. Я предупреждал старшину Грязнова, чтобы он принял меры. А слухи и толки все росли. Неплательщики говорили: «из одного человека надо кровь пустить – вся земля загорится». Настал день 25-е. Жена не пускает, отговаривает, взяла слово, что я к памятнику не пойду. – Хотел исповедоваться… Отец Виктор, мой сослуживец – отказался; дьякон – говорит: «у меня двое детей, я не пойду… А у меня их шестеро… Псаломщику приказал идти… Отошла обедня. Пошли к памятнику. Множество народу. Положил я крест на столик перед памятником. – «Благословен Бог наш всегда ныне и присно». -  Только я это сказал – вдруг откуда ни возьмись Ананьин подходит в зипуне, в шляпе. – Ты кому, говорит, - поклоняешься? Ты поклоняешься антихристу! За кого ты молишься? – Ты молишься за антихриста. – Крест этот – антихристов. За ним Татохин – сын, слава богу, издох в остроге, рослый, со зверским взглядом и говорит те же самые слова. Я побледнел. Вижу их – 12 человек, – по числу апостолов… Третий – Бараковский – тоже издох в остроге… Старшины не было; он выходит из волостного правления, как раз против монумента, когда уже сотские схватили всех 12 человек и повели в волость. Я оправился и окончил молебен. У неплательщиков за пазухой были спрятаны чапаки (вероятно, топоры – Б.С.)… Началось следствие. Приехал следователь, начал допрос. Неплательщики говорят о государе: «изменник, он Закон Божий нарушил… антихрист!». Жандармский офицер приказал их запереть в острог. На суде судилось одиннадцать человек. Суд обошелся с ними весьма легко: все отнес к их непониманию. «Непонимание» - «Как бы не так! Они лучше нашего понимают. Их бы на Сахалин, чтобы…»[5].

Михайловский завод

Михайловский завод

Несомненно, перед нами пример открытой демонстрации протеста горнозаводских «неплательщиков». В данном случае, целесообразна постановка вопроса о причинах такого резкого перехода от пассивных форм сопротивления к активным, да еще заведомо обреченных на провал. В поисках ответа перенесемся в столицу Российской империи, в революционно-народническое подполье. Во второй половине 70-х годов народническое движение переживало апогей своего развития. В Петербурге действовала революционная организация «Земля и воля», поставившая целью реализацию в стране общественных идеалов «анархизма и коллективизма». В окончательном варианте программы «Земли и воли», в ее организаторской части, обращает на себя внимание поставленная народникам задача на «сближение и даже слияние с враждебными правительству сектами религиозно-революционного характера, каковы, например, бегуны, неплательщики, штунда и пр.» [6].

Как видно, землевольцам было хорошо известно о существовании уральской секты «неплательщиков». Более того, это религиозное движение входило в список тех сект, на которых народники предполагали опереться в первую очередь в развитии революционной пропаганды в стране. Однако, текст документа не дает нам указаний на то, каким образом вообще «неплательщики» оказались в поле зрения радикальной интеллигенции.

Надо сказать, что революционные народники, следуя историсофии А.П. Щапова, сильно идеализировали «раскол». Религиозные оппозиционеры воспринимались ими как часть народа, сохранившая и проводившая в практической жизни исконно русские, анархистско-традиционалистские начала политического и социально – экономического обустройства человеческого общежития. Защищая эти начала против наступления государственной централизации, «раскол» поднимал вооруженные восстания, начиная с бунта Степана Разина. Гонения на «раскольников» лишь усиливали активное, «действенное» сопротивление религиозно инакомыслящих. Отсюда народниками выводилось заключение о высоком революционном потенциале «расколосектантов» и возможности союза с ними в борьбе против самодержавия. Особо радикальная молодежь выделяла беспоповскую ветвь старообрядчества, в частности согласие «бегунов».

Во время «хождения в народ» многие из молодых людей отправились именно к староверам и сектантам, пытаясь поднять их на вооруженное восстание против власти. В землевольческий период один из лидеров организации А.Д. Михайлов даже разработал план, согласно которому народники должны были перевоплотиться в староверческих начетчиков и, используя эсхатологические чаяния «расколосектантов», произвести в стране социальный переворот. Несомненно, уральские «неплательщики» с их ярко выраженными антиправительственными настроениями должны были, так или иначе, привлечь к себе внимание со стороны «действенных» народников.

Между тем, в источниках практически нет упоминаний о взаимоотношениях радикальной молодежи и «неплательщиков». Помимо программы «Земли и воли», информацию о народном религиозном движении в Сергинском округе можно получить в анархистском печатном органе «Община», во втором номере которого за 1878 года была опубликована обширная статья неизвестного автора «Из Красноуфимского уезда». Работа эта, в частности, содержит намек на непосредственное знакомство революционеров и уральских мастеровых [7].

Соответственно, и в историографии практически не затрагивается этот вопрос. Указывается только на состоявшееся в конце 1875 года в Женеве совещание народников, на котором было принято решение произвести бунт среди горнозаводских крестьян (без конкретизации объекта агитации) и что с этой целью на Урал отправился Д.А. Клеменц [8].

Д.А. Клеменц

Д.А. Клеменц

Вместе с тем, определенный свет на существование отношений между народниками и «неплательщиками» проливают работы Пругавина. Ученый в 1882 году посетил Урал, Сергинские заводы, где непосредственно изучал местных религиозно инакомыслящих. Там, по его словам, ему «совершенно неожиданно удалось натолкнуться на целый ряд фактов, которые, несомненно, устанавливали существование известных отношений между неплательщиками и радикалами – народниками эпохи «хождения в народ». Из бесед с горнозаводскими крестьянами публицист «узнал, что некоторые из народников – пропагандистов были на Урале у неплательщиков». Впоследствии, данный факт подтвердили и сами участники «хождения в народ», в частности Клеменц [9].

Вместе с тем, никаких подробностей об этом деле Пругавин не сообщил, лишь только указал на факт «хождения» революционеров к «неплательщикам». Как следует из смыслового контекста позднего «расколоведческого» наследия литератора, он готовил специальную статью, посвященную указанному эпизоду из истории «хождения в народ». «Но о том, - отмечал публицист, - в чем именно выразились сношения радикалов-народников того времени с неплательщиками и на их дальнейшую тактику – в следующий раз» [10]. Однако «следующего раза» не было, Пругавин не смог исполнить своего обещания (умер в Красноярской тюрьме у большевиков в 1920 году).

Так что же, история прерывается?... В разысканиях по этому делу  удалось найти в бумагах личного архива Пругавина в разбросанном виде часть рукописного варианта этой статьи. Содержание черновиков исследователя позволяет восполнить существующий в историографии пробел, касающийся взаимоотношений революционных народников и «неплательщиков».

Знакомство их произошло, по-видимому, благодаря случайности. В 1875 году двое из «неплательщиков», а именно Василий Зубарев и Петр Контауров пришли пешком в Петербург для подачи прошения императору. Ходатайство было запечено у них в хлебе. Они были, разумеется, арестованы и брошены в тюрьму, откуда на поруки их взял присяжный поверенный А.А. Ольхин. В его квартире с «неплательщиками» познакомились многие из радикалов-народников. Особенно «горячо заинтересовались «ходоками» с Урала Д.А. Клеменц, Г.А. Мачтет, М.А. Колчин, близко с ними сошедшиеся. Они же помогли «неплательщикам» вернуться домой, снабдив их на обратную дорогу деньгами [11].

Тесное общение «неплательщиков» с народниками не осталось без последствий. После возвращения Контаурова и Зубарева домой, в Михайловский завод, среди «неплательщиков» произошел раскол на партии «радикалов» и «консерваторов», основанием для которого стало различное отношение к императорской власти. «Кто сознает царя – прошения пишет, а не сознает – тот не пишет. Надвое разделяются неплательщики», - говорили крестьяне Пругавину[12].

Лидером антимонархической партии «неплательщиков» стал Контауров, можно сказать, открыто высказывавший свои радикальные намерения. Так, он, зайдя в волостное правление и «обратившись к висевшему» там «портрету Государя Императора, стал поносить его всякими неприличными словами, называя, между прочим, антихристом и присовокупил, что если бы вместо портрета на лицо был бы сам Государь, то он, Контауров, застрелил бы его». Потом, вправду, добавил – «духовно»[13].

В свою очередь, дело «неплательщиков» крайне заинтересовало революционных народников, усмотревших в сложившейся ситуации на уральских заводах благодатную почву для реализации собственных планов. В конце 1875 года в Женеве, как указывалось, состоялось совещание народников, на котором было принято решение произвести бунт среди горнозаводских крестьян. С этой целью на Урал отправились Клеменц и, возможно, Г.А. Мачтет[14]. К моменту их приезда Контауров и Зубарев находились уже в заключении. Тем не менее, «неплательщики», по-видимому, знали о возможном приезде к ним гостей из столицы. Появление «спутешественников», как называли крестьяне народников, было скрыто от властей. Их поселили в семье «неплательщика» Бараковского, который впоследствии, «больной и избитый», умер в остроге [15].

Г.А. Мачтет

Г.А. Мачтет

Следует отметить, что, по-видимому, деятельность народников в среде «неплательщиков» стала одним из редких случаев, когда идеи радикальной интеллигенции нашли живой отклик у крестьянских масс. Пругавин указывал: «Со своей стороны я должен заметить, что едва-ли где-нибудь в другом месте России подобные «путешественники» могли найти такую подготовленную, восприимчивую почву, как именно здесь, на уральских заводах, среди неплательщиков, немоляков, странников – бегунов и т.д. В самой идеологии этих сектантов найдется не мало точек соприкосновения, сближающих их с идеологией таинственных «путешественников». Потому и влияние последних на неплательщиков сказалось самым несомненным и осязательным образом…». «Вообще, - продолжал публицист, - каждый раз, когда разговор касался таинственных «путешественников», неплательщики всегда вспоминали о них с живым и искренним сочувствием… - Хорошие люди!» [16].

Вряд ли приходится сомневаться в том, что Клеменц и убежденный «бунтарь»  Мачтет приложили все усилия для убеждения крестьян направить свой общественный протест в более активные формы. «Стойте, - убеждали народники собеседников, - крепче в своем деле. Смерть примите, а от истинного закона не отставайте… имени и фамилиев своих не открывайте… Когда-ли правда верх возьмет!» [17]. Сами «неплательщики» рассказывали Пругавину следующее:

«…- Эти люди много кой-чего нам порассказали, - со значительным видом говорили мне мои новые знакомые.

- Что-же, например, они вам говорили?

- Говорили, что в Питере не то што люди нашего звания, - из господ многие в крепости сидят…

- За что – же? – спросил я.

Собеседник не спешил отвечать. Испытывающим, горящим взором заглянул он прямо в мои глаза и затем с убеждением проговорил:

- За это самое…» [18].

Несомненно, сближению революционных народников и уральских сектантов способствовало редкое для того периода времени совпадение у обеих сторон антиэгалитаристских настроений, подкрепленных, в свою очередь, общими социально-экономическими стремлениями. Так, например, из текста Священного Писания «неплательщики» вывели главный социологический признак, на основании которого, по их мнению, должны были строиться взаимоотношения людей. «Один лишь святой завет, – утверждали они, - обязателен сейчас для всех людей, для «сынов истинного Бога», - это бескорыстная любовь друг к другу и щедрая помощь меньшей, нищей братии, всем, кто в нужде и горе». Секте этой была «чужда нетерпимость к иноверцам», которая, в принципе, была свойственна многим религиозным движениям. «Надо жить, - говорили «неплательщики», - так, как жил Христос, который, когда ходил по земле, то никогда не гнушался, со всеми ел и пил». Отвергали «неплательщики» и принцип частной собственности на природные ресурсы. Так, Петр Контауров в 1880 году во время судебного процесса по его делу, прямо заявил: «Бог сотворил и всякому человеку дал землю и лес… Бог дал землю всем без пошлин и без налогов». Высказывания подобного рода Пругавин слышал непосредственно из уст самих сектантов. Одна из старух – «неплательщиц» говорила ему: «Нас леса-то одолели, вишь со всех сторон обступили…Ведь Господь Бог небесный сотворил его…И всякий плод земной Господь сотворил и человека он же сотворил и сказал ему: пользуйся землей, водой, лесом и земными плодами…» [19]. В принципе, развитие подобных чувств и мыслей должно было в итоге привести к созданию коммунитарного общественного проекта, что и произошло у «неплательщиков» ближе к концу ХIХ столетия [20].

Нижнесергинский завод

Нижнесергинский завод. Старая домна

Отметим также, что народники при расставании с крестьянами оставили им так называемые «книжечки», вероятно, брошюры революционного содержания, очень понравившиеся «неплательщикам». Пругавин отмечал: «… Что это были за книжечки, я в точности не знаю, но неплательщики в разговорах со мною всегда отзывались о содержании этих книг самым сочувственным образом…

- «Ха-арошие книжечки: как есть все нам на пользу…

…Долго они берегли и хранили эти книжечки, но в конце - концов они все-таки были уничтожены…

- Девка поопасалась – в печку бросила… - Ах ты, шкура ты этакая, - говорю я ей – што ты наделала! Книжечки наша сожгла…Саму бы тебя сжечь, тварь ты этакая…

- Я бы беспременно в тетрадку списал эти книжечки, - говорит молодой парень.

- Да, теперь уж не воротишь, - со вздохом говорит неплательщик, - А как бы теперь эти книжечки нам пришлись…» [21].

Как видно, деятельность народников в среде уральских горнозаводских крестьян имела определенный успех. «Неплательщики» с сочувствием отнеслись к революционной пропаганде и, вероятно, именно этим следует объяснять произошедший 25 мая 1878 года инцидент в Михайловском заводе. По-видимому, те же причины обусловили появление в анархистском листке специальной статьи о «неплательщиках» (Клеменц был одним из организаторов газеты «Община») и включение их в программу «Земли и воли».

Знакомство революционных народников с «неплательщиками» не получило своего дальнейшего развития. По-видимому, это связано с избранием в конце 1870-х гг. значительной частью радикальной интеллигенции тактики политического террора, с арестом главных сторонников в народнической среде сближения с религиозными оппозиционерами. Тем не менее,  деятельность «активных» народников на Сергинских заводах все-таки не прошла бесследно, так как, по свидетельству анархиста К.Н. Медынцева, там к 1917 году уже существовало «могучее ядро коммунистов-анархистов, из бывших когда-то «неплательщиков», у которых была большая примесь религиозности» [22].

© Борис Сажин
г. Москва
UraloVed.ru

Примечания

1. Горовой Ф.С. Падение крепостного права на горных заводах Урала. – Пермь, 1961. – С. 206-207.; Пругавин А.С. Борьба с антихристом (Очерки религиозно-аграрного движения на Урале) (По неизданным источникам) //Заветы. 1914. № 5. – С. 67.; Он же: Неприемлющие мира. Очерки религиозных исканий. Анархическое течение в русском сектантстве. – М., 1918. – С. 9-11.

2. Пругавин А.С. Неприемлющие мира… - С. 11-12.

3. Там же. – С. 12-14.

4. РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – Л. 183.

5. РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 79. – ЛЛ. 8, 164-165.

6. Архив «Земли и Воли» и «Народной Воли». – М., 1930.  -  С.56 - 57.

7. Ч-н Из Красноуфимского уезда // Община. 1878. № 2. – С.18.

8. Федорова В.И. Революционный народник, ученый и просветитель Д.А. Клеменц. – Красноярск, 1988. – С. 38.

9. Пругавин А.С. Борьба с антихристом... – С. 92.; Он же: Неприемлющие мира… – С. 40-41.

10. Пругавин А.С. Борьба с антихристом... – С. 92.

11. РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 66 – ЛЛ. 2-3; Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – ЛЛ. 185, 226.

12. Там же. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – Л. 181.

13. Там же. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 79. – Л. 59.

14. В черновых записях А.С. Пругавина зафиксированы следующие слова одного из «неплательщиков»: «Не то что наше звание…Из господ сидят в крепости. – За что? За это самое. Мировой посредник сидел вычитывал. Хорошие люди. Григорий Александрович». Речь, в данном случае, по – видимому, шла о Г.А. Мачтете. – ( РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – Л. 171.)

15. Там же. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – ЛЛ. 185, 226, 228.

16. Там же. – ЛЛ. 116 – 117.

17. Там же. – Л. 224.

18. Там же. – ЛЛ. 224-225.

19. Пругавин А.С. Неприемлющие мира… - С. 13-14; Он же: Вредные секты. Очерки уральского сектантства по официальным данным // Русская старина. 1884. - № 3. – С. 147.; РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – Л. 138.

20. Медынцев К.Н. «Неплательщики». «Духоборы» (Материалы по истории анархизма в России) – Б.м. – Б.г. – С. 6-9.

21. РГАЛИ. – Ф. 2167. – Оп. 1. – Д. 80. – ЛЛ. 114-115.

22. Медынцев К.Н. «Неплательщики»… - С. 10.

Смотрите также: 

Религиозное движение «неплательщиков» на Урале в 60-80-е гг. ХIХ века

Старые фото Нижнесергинского завода

Книга-путеводитель «Река Серга. Жемчужина парка „Оленьи ручьи“»

Поддержать «Ураловед»
Поделиться
Класснуть
Отправить
Вотсапнуть
Переслать

Гостиницы Екатеринбурга

Рекомендации