А.В. Добров. Дикий Запад (Университет. Наука. Серга. Щелпы). Часть 1

Воспоминания Александра Владимировича Доброва - одного из основателей природного парка «Оленьи ручьи» и его первого директора. 

В те славные шестидесятые годы помощь работникам села в уборке урожая была устойчивой традицией, освященной решениями партийных органов.

На первый взгляд, не очень рационально тратить целый месяц драгоценного учебного времени на уборку картофеля. Однако, этот месяц напряженного совместного труда помогал студентам-первокурсникам  непросто познакомиться и понять, кто чего стоит, но и сплотиться в дружный студенческий коллектив. Из пятидесяти человек нашего курса парней было только четырнадцать, в основном – вчерашние школьники, но двое из нас прошли армейскую службу и пользовались определенным авторитетом не только среди нас, но и среди второкурсников, где ядром коллектива были парни также прошедшие армейскую школу.

Первые дни, все первокурсники были поставлены «в борозду» и их задача состояла в том, чтобы, следуя за картофелекопалкой, наполнять мешки картофелем, оставляя их на поле кучками по 10-20 штук.

 Студенты биофака на уборке картошки в Красноуфимском районе Свердловской области

Студенты биофака УрГУ на картошке в Красноуфимском р-не, 1964 г.

Задача грузчиков состояла в погрузке мешков в машины и выгрузке картофеля в овощехранилище. Очень скоро почти все наши ребята были переведены из «борозды» в грузчики. Работа была не из легких. Трудились без выходных и, бывало, за день так накидаешься этих мешков, что к вечеру и языком не ворочаешь. Единственная возможность передохнуть минут 10-15 появлялась в те минуты, когда грузовик шел с поля в овощехранилище и обратно в поле. Один или два раза за все время лил хороший дождик, загонял всех под крышу. Так что времени на развлечения или романтические приключения у нас просто не было. Но запомнился один яркий эпизод. В один из дождливых дней ребята пошли к зерноскладу, шиферная крыша которого была усеяна голубями. У одного из старших парней была двустволка. Выстрелив дробью из обоих стволов по крыше, ребята насобирали кучу убитых птиц и уволокли их в столовую, где их ощипали, выпотрошили и зажарили на противнях.

Приближалась полночь. Нас было двенадцать человек, и мы уже уселись за стол, но, сглатывая слюну, к еде не прикасались – ждали тринадцатого, которому было поручено раздобыть водки. За окнами усиливался дождь, и ровно в полночь дверь распахнулась и гонец  в брезентовом плаще с капюшоном, из-под которого был виден только квадратный заросший недельной щетиной подбородок, под наши радостные вопли стянул с себя заветный рюкзачок.

 Александр Добров в студенческие годы

Александр Добров в годы студенчества

Стол был сервирован с изысканной простотой – кроме противней с жареным мясом и нескольких бутылок водки на нем ничего не было. Да и компания была как в каком-нибудь из пиратских романов Стивенсона – тринадцать грязноватых и небритых молодцов в брезентухах и резиновых сапогах.

Дивная была ночь! Жаль только, что со стола смели все убранство за каких-нибудь 15 минут, но какое было общение!

С нашими старшими товарищами – второкурсниками мы общались как со старшими братьями, постоянно чувствую их поддержку и внимание. Уже там, в колхозе они много рассказывали о факультетских педагогах, традициях факультета, научной работе на кафедрах.

Комиссаром нашего картофельного отряда был Николай Фирсов – будущий декан факультета, кстати самый «долгоиграющий» за всю историю биофака, прирожденный администратор. Я думаю, что именно благодаря его усилиям мы работали слаженно, без задержек и простоев. Не помню так же, чтобы у нас были какие-либо бытовые проблемы.

 Николай Фирсов

Николай Фирсов, студент 2 курса. 1966 г.

Тем временем, работа подходила к концу и, в соответствии с традицией, первокурсники должны были подготовить и провести самодеятельный концерт из юмористических сценок и песен под собственный аккомпанемент. Концерт прошел под дружные аплодисменты наших ребят и жителей села. Мне предстояло исполнить популярную в те времена песенку морской тематики. И я исполнил, аккомпанируя себе, как умел, на гитаре. Но на последнем куплете позорно «пустил петуха». От стыда и горя я убежал с концерта и побрел на опушку ближайшего леска, туда, где мы несколько раз пекли картошку, развел маленький костерок и уставился на огонь, погрузившись в невеселые мысли. Вдруг я почувствовал чьи-то легкие шаги и перед моим крохотным костром я увидел маленькую фигурку. Это была наша однокурсница – Марина. Я уже не помню слова, с которыми она обратилась ко мне, но это были слова поддержки и утешения, которые согрели и упокоили меня. Дружеские отношения, установившиеся между нами, скоро перешли в настоящую любовь, продолжавшуюся  долгие годы. В конце учебы мы поженились, и через год у нас родился первенец – Дима. Спустя несколько лет, появился второй мальчик – Володя. По нынешним меркам, мы жили тогда крайне бедно, но наша семья выдержала испытание нищетой и другими трудностями во многом благодаря Марине.

Об учебе на биофаке, о жизни в студенческой среде, о замечательных педагогах следовало бы написать целую книгу. Здесь же я вынужден быть предельно краток.

Вспоминается, что первый и второй курсы были самыми трудными, хотя, сравнивая школьную учебу с университетской, нужно отметить, что даже история КПСС, диалектический материализм и другие общественные дисциплины допускали определенный люфт – на семинарах можно было обсуждать лекционный материал и даже высказывать особое мнение по каким-либо вопросам. Большинство из нас интуитивно понимали, что все преподавание общественных наук в то время являлось промыванием мозгов с целью поддержания существующего в Советском Союзе и других странах социалистического лагеря коммунистического режима. Понимали мы также, что основной посыл коммунистической идеологии об изначальном равенстве людей не имеет под собой никакой биологической базы, поскольку любое сообщество высших существ всегда образует своеобразную пирамиду.

В человеческом же сообществе эта пирамида имеет весьма жесткую структуру и для того, чтобы сохранить свое положение в этой пирамиде, нужны определенные усилия. Причем конкурентная борьба между членами сообщества тем острее, чем выше уровень, который занимает в сообществе тот или иной индивидуум. Да ладно бы, если в этой конструкции участвовали бы на честной основе ум, профессионализм, практические навыки, красота и физическая сила. Сплошь и рядом среди «продвинутых» мы видели подлецов и эгоистов, подхалимов и прочих мерзавцев, которые не брезгуют любыми средствами для достижения своих корыстных целей.

Честно сказать, отчетливое понимание этого социального устройства, пришло гораздо позднее. В те же юные годы, мир выглядел куда более комфортным и полным радужных надежд.

Возвращаясь к теме учебы в университете, нужно отметить, что обучение здесь носило совершенно другой характер, нежели в школе. Во-первых, у большинства студентов была четкая мотивация – мы сделали свой профессиональный выбор и понимали, для чего нам нужны знания, а, во-вторых, талантливые и высококвалифицированные педагоги, учившие нас, усиливали эту мотивацию, как личным примером, таки содержанием учебных курсов, раскрывая перед нами сложную гармонию живой природы. Евгения Яковлевна Ильина, преподававшая анатомию и физиологию растений, была тем человеком, который распахнул перед многими поколениями студентов двери в мир биологии, исполненный поэзии и красоты. Ее лекции и практические занятия запомнились мне как самые яркие из дисциплин, преподаваемых нам на первом курсе.

 Е.Я. Ильина

Е.Я. Ильина на первомайской демонстрации

К слову сказать, Евгения Яковлевна была требовательным педагогом – заработать у нее «пятерку» на контрольных мероприятиях было весьма непросто. И, наконец, никто из нас не забудет полевой практики на биостанции и приветствия на первом занятии, с которым обратилась к нам Евгения Яковлевна, уже немолодая женщина:

«Здесь, как и многим поколениям ваших предшественников, вам предстоит пройти испытание латынью, комарами, ночными холодами (мы жили в палатках) и любовью».

Адольф Трофимович Мокроносов, заведующий кафедрой физиологии растений и лабораторией фотосинтеза запомнился нам, как олицетворение всего передового, что было тогда на факультете.

 А.Т. Мокроносов

А.Т. Мокроносов

Энциклопедически образованный, глубокий специалист в области физиологии и биохимии фотосинтеза, интеллигентнейший человек – казалось за ним стоят поколения научной аристократии, был уроженцем деревни Глинка Режевского района, родом их крестьян.

Что и говорить, особой дисциплиной мы – студенты – не отличались, но лекции любимого профессора всегда собирали полную аудиторию.

Адольф Трофимович вовсе не был кабинетным ученым – он принимал участие во многих экспедициях на Дальнем Востоке, в горах Памира, в Каракумах и, бог знает, где еще, и был прекрасно адаптирован к любым полевым условиям. В течение первых двух лет после защиты диплома я работал под руководством Адольфа Трофимовича, и мне посчастливилось отработать два полевых сезона в северо-восточной Туркмении, где у меня была возможность узнать своего шефа поближе. Но это уже особая история, и, может быть, я когда-нибудь расскажу ее.

Начиная со второго курса, я совмещал учебу на дневном отделении с работой лаборанта (0,5 ставки) сначала в лаборатории биофизики, затем на кафедре физиологии растений, где в мои обязанности входил ремонт приборов, а также конструирование и изготовление различных устройств для научных экспериментов (вот где пригодился радиолюбительский опыт и учеба в радиоклубе).

В 1969 г. на факультете появился Владимир Семенович Мархасин – молодой кандидат наук, лет на 5 старше меня, пришедший к нам из мединститута. Невысокий, черноволосый, с насмешливыми карими глазами и аккуратной академической бородкой. Его облик ассоциировался у меня со стихами Окуджавы «Флейтист, как юный князь изящен…» Блестящий теоретик и лектор, читавший нам лекции по вариационной статистике, науке, казалось бы, сухой и вовсе нешуточной, основы которой Владимир Семёнович излагал на своих лекциях, иллюстрируя убедительными жизненными примерами и пользуясь яркими речевыми оборотами:

«И вот, оглядываясь с высот современных научных достижений на пройденный путь, мы видим горы теоретических трупов, увязших в болоте фактов».

Именно, благодаря В.С. Мархасину, мы получили представление о методологии современной науки, где доказательством является не сам факт, но статистически обработанная совокупность фактов.

 В.С. Мархасин

В.С. Мархасин на кафедре

Вскоре, вместе со своим другом, студентом-физиком Виктором Бойко, мы под руководством Владимира Семеновича выполнили одну на двоих сначала курсовую, а затем и дипломную работу, которая прошла успешно защиту вначале на кафедре оптики полупроводников, а затем на кафедре физиологии человека и животных.

Впоследствии наше близкое знакомство с Адольфом Трофимовичем и Владимиром Семеновичем перешло в дружбу, которая с Адольфом Трофимовичем продолжалась до самой его кончины, а с Владимиром Семеновичем продолжается и по сей день.

В моем повествовании река Серга как бы отошла на второй план, но, на самом деле, я возвращался на ее берега, пользуясь каждой возможностью. Конечно, были и другие районы путешествий, но Серга притягивала меня с особой силой и, где бы я ни путешествовал, я всегда помнил очарование этих мест и ждал встречи с ними, как с близким и любимым человеком.

Вскоре после окончания практики на биостанции я вновь поехал на Сергу, уже не один, а с одним из моих друзей – однокурсником – Валентином Короной. Это был весьма неординарный человек тонкого душевного склада и богатого внутреннего мира, особенностью которого был мистический настрой.

В те далекие годы, в отличие от Валентина, я был убежденным материалистом инженерного склада, или, как обзывал меня Корона, – ползучим эмпириком. Но Валентин поколебал мои убеждения и долгий жизненный опыт убедил меня в том, что границы мира, в котором мы живем, гораздо шире, чем представляется на первый взгляд, ежели они вообще существуют.

И вот тут - на Серге мы и сблизились по той причине, что еще до знакомства с Валентином я отчетливо понимал, что магическая красота Серги – это не только видимый живописный ландшафт, но и скрытые в нем душевные потенции и особый язык, который при желании может понять почти каждый. Как тут не вспомнить слова Афанасия Фета:

«Не то, что мнится вам природа,

Не слепок, не бездушный лик.

В ней есть любовь, в ней есть свобода,

В ней есть душа, в ней есть язык».

Вскоре к нам присоединился Коля Смирнов, сын известного палеонтолога Георгия Алексеевича Смирнова. Сын унаследовал от отца страсть к научным исследованиям с той разницей, что область научных исследований Георгия Алексеевича была палеонтология палеозоя (отрезок геохронологической шкалы, отстоящей от нас на сотни миллионов лет), а научные интересы Коли в основном связаны с последним отрезком истории биосферы – с четвертичным периодом. Важно отметить, что на Серге Коля побывал в совсем юном возрасте, сопровождая отца в экспедициях, а затем, в школьные годы, участвовал в самодеятельных экспедициях и путешествиях под руководством старшего брата. В студенческие годы мы неоднократно направлялись на Сергу в любительские прогулки, исследуя пещеры как летом, так и зимой и во время этих совместных путешествий, благодаря Коле, я узнал о Серге много нового.

Вскоре, после окончания учебы в университете, Коля уже профессионально начал заниматься исследованием палеоландшафтов четвертичного периода, используя естественно, палеонтологические методы. Наша связь сохраняется до настоящего времени и надо отметить, что результаты исследований Николая Георгиевича легли в основу не только просветительских, но и учебных программ созданного в долине реки Серга природного парка.

 Коля Смирнов, Валя Корона, Саша Добров

Коля Смирнов, Валя Корона, Саша Добров

Немного я знаю людей, сохранивших жизненный курс, выбранный в юности и достигших замечательных результатов (так и хочется сказать «на склоне лет») в зрелые годы.

К слову, правильно называть сегодня Колю – их благородие, доктор, профессор, член-корреспондент Российской Академии наук Николай Георгиевич Смирнов.  К этому титулу можно добавить еще: капитан, командир мотострелковой роты (в отставке), но о том, как Коля и его однокурсники заработали это звание, расскажем в отдельной публикации. В заключение этого короткого рассказа о своем друге, хочу добавить, что именно он помог мне понять, что четвертая координата окружающего нас пространства – время – радикально изменяет картину мира, в котором мы живем, делая ее более полной и понятной.

В лаборатории фотосинтеза, где я работал в последние годы учебы и еще спустя два года после защиты диплома, применялись две простые и изящные методики, позволявшие изучать тонкие биохимические процессы фотосинтеза, протекающие в зеленых растениях на свету. Грубо говоря, фотосинтез – это фотохимическая реакция образования из воды и углекислого газа с помощью зеленого пигмента растений, сахаров, являющихся основой синтеза более сложных органических молекул, вплоть до целлюлозы (клетчатки) белков и жиров. При фотосинтезе выделяется кислород и 20% газового состава современной атмосферы – это и есть тот кислород, который образуют зеленые растения  - автотрофы, дословно, «питающиеся самостоятельно». Распространенное заблуждение, что растения берут питание из почвы - не более, чем заблуждение. Из почвы растения берут лишь воду и небольшое количество минеральных солей. В этом легко убедиться, сжигая растение, после которых остается лишь кучка золы. Органические же вещества, разлагаясь в огне на воду и углекислый газ, уходят в атмосферу, так же как и углекислота и вода, образующиеся в результате естественного разложения умерших растений и их частей.

 Горицвет весенний

Горицвет весенний. Фото А.Доброва

Разумеется, что все остальные живые существа, населяющие нашу планету, полностью зависят от зеленых растений, потому что не только обеспечивают пищей всех остальных, но и поддерживают постоянный приток кислорода в атмосферу, без которого жизнь на Земле, в том виде, в котором она существует сегодня, была бы невозможна.

Поэтому нет нужды объяснять важность изучения фотосинтеза, являющегося глобальным и фундаментальным процессом.

В конце 60-х - начале 70-х гг. стартовала Международная Биологическая Программа и наша лаборатория внесла свой скромный вклад в реализацию этой программы, изучая процессы фотосинтеза в разных природно-климатических зонах, начиная от Арктики до Каракумов, вдоль шестидесятого меридиана.

Один из важнейших практических вопросов, на который должна была ответить эта программа, - это вопрос о том, сколько людей может прокормить та площадь Земли, включая поверхность мирового океана, где существуют условия для жизни зеленых растений, как естественных сообществ, так и посевов культурных растений.

Оказалось, что этот лимит не так уж и велик – при существующем темпе роста народонаселения он может быть исчерпан в ближайшие десятки лет. Но здесь мы вступаем в область политики и экономики, уже совсем далёкую от главной темы нашего повествования, и мы вернемся в нашу лабораторию.

Первая из упомянутых методик состояла в том, что вместо стабильного изотопа углерода (С12) растению предлагается (в составе газовой среды, окружающей растение) нестабильный изотоп (С14), который подвержен медленному радиоактивному распаду с выделением  ионизирующего излучения, которое легко обнаруживали либо с помощью специального детектора, либо путем контакта с рентгеновской пленкой, которая после проявки чернеет в тех местах, которые подверглись облучению. Химические свойства этих двух изотопов (С12 и С14) одинаковы, поэтому растения их не различают.

Вторая методика, всегда применявшаяся в нашей лаборатории вместе с первой, называется хромотографией. Этот метод был изобретен русским ботаником по фамилии Цвет, более ста лет тому назад. Суть методики состоит в том, что если капельку смеси, содержащей органические вещества нанести на рыхлую фильтрованную бумагу, можно увидеть, как эта капелька расползается по бумаге и, если вещества имеют хотя бы незначительную окраску, то после высыхания смеси, на месте нанесенной капли мы увидим несколько концентрических колец. Происходит это потому, что молекулы исследуемой смеси имеют разные размеры и форму, и, соответственно, с разной скоростью проходят между волокнами бумаги. Каждое кольцо соответствует тому или иному веществу, входящему в состав раствора.

 Хроматограф

Хроматограф

 В более усложненном варианте анализа после высыхания смеси лист бумаги вертикально погружают одним краем там, где нанесена высохшая капля, в специально подобранный органический растворитель и он, пропитывая бумагу, тащит за собой смесь молекул от места старта вверх, образуя цепочку пятен, каждое из которых содержит какое-то из веществ, находившихся в исследуемом растворе.

Если вещества не имеют выраженной окраски, то, обработав после высыхания бумажный лист специальным индикатором, эти пятна можно увидеть. В нашем же варианте, где применялся радиоактивный углерод, местоположение пятен, их размеры обнаруживались с помощью рентгеновской пленки.

Позже появились другие методы хромотографии, в том числе тонкослойная и газожидкостная, которые позволяют более точно и быстро определять последовательность и скорость протекания биохимических процессов в живых организмах. В начале семидесятых мне удалось поработать в рамках Международной Биологической Программы в Каракумах (Турмения), в долине реки Белой (Башкирия) и, конечно, на Серге, где я провел два полевых сезона, изучая фотосинтез скальных растений.

Долина реки Серги имеет особое значение в ландшафтах Среднего Урала, занимая пограничное положение между темнохвойными лесами среднеуральского низкогорья и лесостепными ландшафтами Южного Урала, которые подходят вплотную к Серге, в южной части ее течения. Кроме того, по скальным береговым обнажениям здесь в северном направлении вклиниваются островки реликтовой флоры древних степей, покрывавших обширные водоразделы 7-20 тыс. лет тому назад.

 Вид на реку Сергу

Вид на реку Сергу. Фото А. Доброва

Неудивительно, что видовой состав обитающих здесь только высших растений насчитывает более семисот видов. Для сравнения укажу, что в окрестностях Двуреченска, где находится биостанция университета, обитает примерно 250 видов растений.

Адольф Трофимович безоговорочно поддержал мой выбор места полевого стационара на Серге не только в силу указанных особенностей этих мест, но и потому, что Серга для него, как и для меня, была не просто названием на карте. Специально для этих экспедиций мной были сконструированы и изготовлены два прибора: полевой Х-радиометр и фотосинтетическая камера, тиражированная в трех экземплярах. Этот прибор включал несколько ноу-хау, разработанных нами совестно с Адольфом Трофимовичем. Лет пять спустя шеф с досадой сообщил мне, что какие-то ушлые ребята из Израиля запатентовали эту камеру. Но, что поделаешь, ни Адольф Трофимович, ни тем более я не были практичными людьми в делах такого рода.

Весной 1973 года я начал подготовку первой самостоятельной научной экспедиции на Сергу, а в июне начал полевые работы. Однако, погода выдалась на редкость неблагоприятная – почти все время шел дождь, а в редкие дни без дождя по небу шли кучевые облака, которые были серьезной помехой в опытах, поскольку освещенность все время менялась и получать сопоставимые результаты в ряду повторных экспозиций не было никаких возможностей.

Тем не менее, камера для изучения скорости фотосинтеза и полевой альфа-радиометр прошли успешные испытания, и было выбрано очень удачное место для стационара в районе Дикого Запада.

На топографических картах это место обозначено, как «лесоучасток Серга», но тогда я об этом не знал, и для себя в шутку окрестил это место Диким Западом за некоторое сходство с ландшафтами, в которых снимались индейско-ковбойские боевики с участием Гойко Митича, шедшие в то время в наших кинотеатрах.

 Дикий Запад

Дикий Запад. Фото А.Доброва

Этот участок речной долины представлял собою широкую сенокосную пойму, замкнутую с востока известняковой скалой, протянувшейся метров на 600 на расстоянии около 200 метров от речного русла. На Серге, над скалистыми берегами, мы почти везде видели лес. Здесь же скалы выглядели безлесными, потому, что лесопосадки, выполненные недавно еще не поднялись.

Продолжение следует...

© А.В. Добров 

UraloVed.ru

Смотрите также:

Великая русская река Серга

А.В. Добров. Фотографии природного парка "Оленьи ручьи"

Книга «Река Серга. Жемчужина парка „Оленьи ручьи“»

Река Серга на карте

Поддержать «Ураловед»
Поделиться
Класснуть
Отправить
Вотсапнуть
Переслать

Гостиницы Екатеринбурга

Рекомендации