Геннадий Егорович Халдин - поэт, художник, член Союза дизайнеров России, член Российского Союза писателей.
Родился в 1939 году в Челябинске. После окончания школы переехал в Свердловск. Окончил Свердловский архитектурный институт по специальности «художник-конструктор». Работал в Уральском филиале Всесоюзного научно-исследовательского института технической эстетики. Разработал около 80 дизайн-проектов, многие из которых были внедрены в промышленное производство.
Геннадий Халдин пишет стихи, издал уже несколько сборников. Предлагаем познакомиться с подборкой стихов поэта.
Таватуй
1
На мысу стоит огромный крест,
крест из лиственницы, чёрный от простоя;
здесь убит купец из здешних мест –
жертва грабежа и давнего разбоя.
На горе, немного в стороне
высится погост: вид, как крылья птицы;
дед дремучий в белом зипуне
ночью бдит в каморке, не сомкнув ресницы.
Он порой выходит на балкон,
зрит из-под ладони: ни врага, ни друга,
ударяет в колокол, и звон
скорбно-одинокий слышит вся округа.
Это значит - тихо всё кругом,
не горят в деревне избы и подворья,
а над озером – в ночи другом –
также светят звёзды, высятся предгорья.
Поутру все ставни нараспах,
отперты ворота, лазы и завозни;
вышел мальчик, щурится в лучах
и глядит на пристань: не приплыл ли «поздний».
Вот причалил катер, и кержак
выгрузил поклажу, посчитал монеты,
крякнул сипло и, надев рюкзак,
поспешил к внучонку, чтоб отдать конфеты.
Старину здесь почитают, стерегут;
молятся не в храме, а в простой избушке;
пращуров заветы берегут,
праздники справляют на лесной опушке.
Избы таватуйские крепки,
срублены проворно и стоят столетья;
крытые дворы здесь широки,
тёсом перекрыты сеновалы, клети.
Ставни и ворота – всё в резьбе,
всё в декоре мелком и рельефе гибком:
вот стоит лотошник на избе,
там Яга на ступе и медведь со свитком.
Девки конопатые снуют
у завалинки, не ощущая стужи,
рассмеются и во двор бегут,
будто их извозчик окатил из лужи.
Мужики шутливы, шалуны;
ловят рыбу сетью и гремят баграми,
рубят избы, бани и тыны
и стучат в округе звонко топорами.
Пар из бань и кряканье кругом:
старики плеснут - и прячется мошонка,
слазят медленно с полков, потом
пьётся квас ковшами из бадьи, бочонка.
2
Озеро по-прежнему штормит,
сохранился берег, вроде те же люди,
но над этим озером царит
тяга к подражанию современной блуди.
На фасады здесь наводят лоск,
экстерьеров привлекательна картина;
на божницах плавится уж воск;
в телефонах - «цифровая паутина».
Не услышишь вновь тележный скрип –
скорости не те, да и не та дорога.
По селу несётся чёрный джип –
новенький «Ниссан» с японского порога.
На селе кержак – как не кержак,
а толкуют - человек из русских новый,
носит крест, малиновый пиджак,
вроде стильные заморские обновы.
Предок наш носил нательный крест –
символ веры и мирозданья сути;
пусть на «новом» золотой подвес
в воды Таватуя не запустит мути.
22 января 2007 г. – 11 февраля 2008 г.
Екатеринбург
Озеро Таватуй. Фото Павла Распопова
Марков лог
Журчит ручей на дне оврага,
вокруг покой, вокруг всё тихо,
но вот идёт ребят ватага:
звон голосов, неразбериха.
У берегов оврага пучки,
растут уральские саранки –
ребята рвут, кидают в кучки,
чтоб отварить их на таганке.
Идёт война, а здесь всё тихо,
ковром краснеет земляника.
Отцы с Урала бьются лихо:
не отступать, хоть Русь велика!
Идёт война, а здесь берёзы
над логом ветки наклонили.
Вода в ручье – ребячьи слёзы:
погиб отец, а может, «или».
Давно Победа отгремела.
Мутней ручей на дне оврага,
по берегам мешки от мела
да типографская бумага.
7 января 2007 г.
Екатеринбург
Картина Геннадия Халдина
***
Степь в раздумье,
смиренно пространство,
скучной линией свит горизонт.
Только плещет в костре окаянство,
над душою раскрыв черный зонт.
Сумрак движется важно, степенно,
облачившись в торжественный фрак,
вьются мысли в висках переменно,
поглощая присутственный мрак.
Где-то слышен язвительный сговор,
кто-то тихо над степью скулит,
звезды варит космический повар,
поднебесье постели кропит.
Тело встало, с зарей зашагало
и ушло за степной горизонт.
А над пеплом душа простонала
и взлетела, забыв черный зонт.
19 сентября 2015 г.
***
Холмы задумались, молчат,
припоминая Емельяна.
Жарой прожженная поляна –
напоминанье для волчат.
Краснел песок, был снег не бел.
Как и теперь на ту поляну,
не рассудительно и рьяно,
глаз возмутителя смотрел.
Под рёв копыт легла трава.
«Урал» тёк вниз невозмутимо.
Взирали яростно, ранимо,
его крутые берега.
Небес упреки. Ливень, град.
Разломы гор, вершины смятие.
Была жара, беды изъятие –
кому-то смерть, а есть кто рад.
Холмы задумались, молчат,
из недр мудрость извлекают.
И не хотят и не желают
пускать волчонка на ягнят.
Великой распри поворот,
не разверни оглобли кзади.
И ради мира, блага клади
постись в смирении народ.
16 декабря 2017 г.
Картина Геннадия Халдина
АПРЕЛЬ
Пришел апрель застенчиво,
пришел, за горы спрятался,
а там весна не венчана –
никто пока не сватался.
Апрель по струнам гусельным
лучом ударил солнечным,
и снег в логу не стал немым –
запел органом форточным.
И заплясали зайчики
кадрили с переборами,
и зарезвились мальчики –
ручьи под старь-заборами.
Скворцы вошли в скворечники,
одели фраки черные,
запели про жизнь вечную,
и слоганы задорные.
А пауки сонливые
плели дела паскудные
и улыбались, милые,
жукам по кличке «нудные».
27 марта 2013 г.
Абрамово
Этюды
1.
Этюды – мазками, но пишутся словом,
картины рисуют о прожитом,
о времени прошлом, о времени новом,
сцены являют об этом и том.
За окнами вьюга, в окне монитора
пикселей быстрых цветная метель.
Картинки открыты – и без разговора
начат показ их поспешно теперь.
2.
Снежинки большие падают медленно,
плавно садятся на апсиду, крест;
как хорошо, когда тихо, не ветрено,
и над дворами плывёт благовест.
Снежинки играют (словно адажио
Баха исполнил известный квартет),
и певчие в храме замерли даже, но
так вот пропеть не смогли свой куплет.
3.
Вот стайка берёзок, как девушки в белом,
вся враз отразилась в зеркале вод,
как на пейзаже нарисованном мелом
на серой фанере школьных ворот.
Ручьи зажурчали и почки набухли,
в небе безоблачном кобальта синь;
все печи в Абрамово сразу потухли:
в домах потеплело – не керосинь.
4
Травы июньские, буйно растущие,
стелются плотно листом на восток;
солнца лучи, уж по-летнему жгущие,
поздним растениям дали росток.
Корзина полна и прикрыта листвою,
а дух земляники неповторим;
идёшь по тропинке: летит над тобою
ярко-зелёный лесной херувим.
5.
Капли дождя барабанят по стёклам,
бойко взбивают дорожную пыль,
в избе потемнело, всё стало блёклым,
волнами в поле забился ковыль.
Сверкнуло за окнами, дом осветило,
на миг показался образ Христа,
божница с лампадой, златое кадило,
послышались гром и дробность дождя.
6.
Вот колки, грибные места показались,
роем в земле – на коленях и так;
груздей неплохих здесь полно оказалось:
кроме корзин загрузили рюкзак.
Нам предстояла большая работа:
мыть грузди, чистить и впрок их солить,
если на праздник возникнет охота
выпить вина – будет, чем закусить.
7.
Осенние листья шуршат под ногами,
тени покрыли рябиновый куст;
осинник, который стоит за лугами,
красно-багрян, печален и пуст.
Корсеты берёзок белы, как Акрополь,
ельника контур синеет, как даль;
а в ельнике том под единственный тополь
егерь улёгся на рыжую шаль.
8.
Туманы густые, дымы средь тумана,
виден на храме расплывчатый крест.
Шагаем вдвоём, плохо вижу Ивана –
всё в пелене впереди и окрест.
К дому подходим, лампады все светятся,
в воздухе мечется банная гарь;
с мамой- старушкой приехали встретиться,
хлебом наполнить пустеющий ларь.
9.
Ждут праздника дети, готовятся к ёлке
(они этой ночью все шалуны),
игрушки сложили на маминой полке,
тайн ожидают от полной луны.
Стук в дверь батогом, и на нашем пороге
Дед появляется в красной дохе.
Всё верно, с мешком, с ним Снегурка в дороге.
Детям подарки и даже снохе.
10.
Мороз. Рождество. А на стылом лоточке
творожных сырников выстроен ряд,
и бабушка наша на синем крылечке
ждёт колядующих местных ребят.
Первым пришёл к нам внучок от Матвея,
Спел «Рождество Твое…», сели за чай;
тут же пришла к нам такая затея –
с горки кататься под Тузика лай.
11.
Комета искристая вдруг пролетела
над нашим селом, на запад клоня;
и бабка Семёновна знак усмотрела:
то не к добру – видно, будет война.
Примерно, как помнится, через неделю
сообщил Левитан, что враг вдруг напал.
Собрали мешок, проводили Емелю:
с войны не пришёл – без вести пропал.
12.
А жизнь во всём мире всё же корёжится:
то взрывы в домах, то вспыхнул авто.
Не зря на селе у церкви тревожится
добра душа, но не знаем, кого.
Душа то порхнёт, а то вдруг застелется -
мира, сказали, живущим несёт;
только живые-то миром не делятся –
делят всё то, что Господь принесёт.
12 февраля 2008 г.
Абрамово
Картина Геннадия Халдина
***
Друзьям.
Светел месяц и хруст под ногами.
По дороге идёт человек.
Разбудили мечтателя снами
ветер воли, упорство, разбег.
И он шел, а мечты разгоняли
его шаг – так хотелось побед!
А снега вдохновляли, сияли,
он шагал с переходом на бег.
Так иди человек, добивайся
перекрестка желанных дорог,
на заснеженный холм поднимайся
для обзора нетронутых троп.
Серп светил, человек поднимался
по уклону крутого холма.
И, взойдя, от души улыбался –
перед взором свершилась мечта.
30 декабря 2016 г.
Абрамово
Картина Геннадия Халдина
© Геннадий Халдин
Смотрите также:
Радкевич Владимир. Стихи про Урал, Прикамье и уральскую природу
