Впервые я добрался до Чусовской Стрелки в августе 2010 года, хотя её скалистые берега привлекали моё геологическое внимание уже давно…
В 1994 году я приехал в город Пермь с Украины, из города Кременчуга, где геологические объекты, позволявшие отвести душу в выходной день, располагались прямо на территории города. Это были гранитные карьеры, и один из них находился буквально в получасе ходьбы от моего дома. А там – целая горная страна в миниатюре: отвесные скалы, водопады, «горные» ручьи, глыбовые развалы, каменистые осыпи, заросшие лесом скалистые склоны. Особое ощущение вызывал возраст обнажённых гранитов – около 3 миллиардов лет, а также глубина, на которой они формировались – до 20 км. Жилы и прожилки, порой смятые в причудливые складки, невольно заставляли рисовать в воображении картины из жизни глубоких недр: колоссальные давления, мнущийся как пластилин гранит, пронизывающая его по трещинам огненно-жидкая магма. А в верхней части карьера, где велись вскрышные работы, в осадочных породах я часто делал интересные палеонтологические, а порой и археологические находки…
И вот, приехав в Пермь, и не обнаружив здесь ничего подобного, я заскучал. Чтобы добраться до каких-либо геологических обнажений, приходилось долго ехать на электричке. На Украине я тоже много путешествовал и на электричках, и автостопом, и пешком. Но здесь душе остро не хватало «подручного материала»…
И вот я добрался до Стрелки. Впечатления для окрестностей Перми крайне необычные: с трёх сторон под кручей - широкая водная гладь, почти что море. Спустился по крутой тропинке вниз. Плоские камни, которыми завалена узкая полоска берега, на ярком солнце казались почти белыми, и даже слепили глаза. Жара, обилие солнца, тёплые камни, чистая вода с каменистым дном, шелест набегающих волн, широкая водная гладь и скалистый обрыв за спиной – всё это невольно навевало ассоциации с Южным Берегом Крыма…
Приступил к осмотру берега. Камни, на первый взгляд, однообразные – «облизанный» водой светло-серый тонкозернистый плитчатый известняк. Но вот среди них ещё издали обратил на себя внимание более тёмный обломок. На его выветрелой поверхности рельефно проступила как будто бы древесная структура. Подобрав камень, и внимательно рассмотрев его со всех сторон, я убедился, что это кусок окаменелого дерева. Возраст обнажённых здесь отложений – примерно 270 миллионов лет, пермский период. Значит, и этой «деревяшке» столько же.
Углефицированные остатки пермских растений в плитчатом известняке
Эта находка меня воодушевила, и я принялся прочёсывать берег, вглядываясь в камни более пристально. В нескольких метрах от первой находки обнаружил второй кусок окаменелой древесины. Но, к сожалению, в этот день он оказался и последним на все остальные несколько сотен метров берега. В процессе осмотра прибрежных камней попутно обращали на себя внимание необычные «знаки» на некоторых камнях – то веером расходящиеся слепки растворившихся пластинчатых кристаллов гипса, то трещины усыхания – высохшая и растрескавшаяся 270 миллионов лет назад прибрежная «грязь». Правда тогда, конечно, это было не Камское водохранилище, а остатки пермского моря, берег лагуны - той самой, на дне которой отложились мощные пласты каменной соли и гипса – главных полезных ископаемых Пермского края. Уровень воды в лагуне то повышался, то понижался. Отсюда и трещины усыхания на обнажившемся морском дне, и кристаллы гипса в окаменевшем морском иле. Древесину же выносили в морской бассейн реки. Напитавшись водой, она оседала на морское дно, её заносило илом, и там, без доступа кислорода, постепенно пропитываясь минеральными солями и гелями, она окаменела.
С мыса мне открылся вид на обрывистый берег Камского водохранилища, протянувшийся в сторону посёлка Полазна. Вот бы туда дойти! Обрывы там гораздо выше, чем скала на Стрелке, и протянулись они на несколько километров. И интересных находок там можно было бы сделать, наверное, немало. Но далеко до тех обрывов. Как далеко - я не представлял…
Через год я случайно услышал о Чумкасском карьере, в котором добывается гипс. Мне рассказали как до него добраться: не доезжая Полазны есть отворот налево, в сторону водохранилища. Поехал туда на велосипеде из Лёвшино…
Наезженная пыльная дорога и россыпь щебня по обочинам однозначно указывали на то, что я на верном пути. Навстречу показался огромный самосвал, гружённый камнем…
Но в карьер меня не пустила охрана, тем более что приехал я перед самым началом взрывных работ. Подождав, когда прогремит взрыв, я решил обойти карьер вокруг…
Обошёл. Карьер большой, расположился в склоне большой горы, на самом берегу Камского водохранилища. В карьере – грязное месиво из камней и глины. Другое дело – берег. Но между мной и берегом – отвесный обрыв, высотой в десятки метров. Обняв нависшую над обрывом сосну, глянул вниз – прибой лижет россыпь белоснежных глыб. Гипс! Но как спуститься вниз? Насколько хватало обзора, всюду обрыв отвесный, и не видно никаких тропинок. Пришлось возвращаться домой ни с чем…
Однако увиденный с высоты берег показался мне весьма заманчивым, и прежде всего потому, что там был именно гипс – камень, сравнительно легко растворяемый водой, и потому образующий при этом довольно необычные формы, порой с фантасмагорическими очертаниями. За несколько лет до этого мы с женой собирали причудливые формы растворения гипса под обрывами реки Бабки, близ Ергачинского гипсового карьера. Но обрывы Камского водохранилища значительно превосходили обрывы Бабки, а значит и каменных фигурок здесь должно было быть гораздо больше.
Интернет в ту пору я ещё только осваивал, и до спутниковых карт не добрался, а на обычной топографической карте никаких дорог, ведущих на берег близ карьера, обозначено не было. Поэтому выходить на берег решил по большому логу…
Через заваленный валёжником лог продирался больше часа. Наконец, за деревьями показался сияющий голубизной просвет, и вскоре я оказался на берегу залитого солнцем залива…
В каменной россыпи, под первой же скалой я стал встречать куски белоснежного зернистого, похожего на сахар-рафинад, гипса. И здесь же нашёл два маленьких кусочка медово-жёлтого арагонита, сиявших в лучах солнца подобно янтарю. А дальше буквально каждый метр берега приносил мне всё новые и новые находки и открытия…
Берег, действительно, во многих местах был усеян кусками гипса, причудливо изъеденными водой. Были здесь и огромные гипсовые глыбы, упавшие сверху, изъеденные глубокими кавернами. Местами в основании гипсового обрыва виднелись даже небольшие гроты и навесы. Под одним из таких навесов я расположился на привал. Перекусил, перевёл дыхание от обилия находок и впечатлений, и пошёл дальше.
Собирал в основном гипс. А гипс здесь был разный – белый сахаровидный, фарфоровидный, волокнистый (селенит), крупнокристаллический (похожий на спёкшееся битое стекло), серый, коричневый, пятнистый, полосчатый, похожий на мрамор. В одном месте встретил несколько обломков голубовато-серого ангидрита. Все эти камни уже не умещались в моём рюкзаке, поэтому пришлось делать вначале один склад, затем второй, третий, надеясь забрать их в следующий раз.
А в следующий раз, влекомый «инстинктом первооткрывателя», я устремился по другую сторону от залива, и там мне тоже пришлось сделать несколько складов. Один из них был образован исключительно арагонитом. Арагонит уже был в виде больших кусков с натёчными формами, местами с остатками кристаллов, либо в виде пластинок толщиной в среднем до 1 см. Цвет арагонита в основном медово-жёлтый. Изредка встречались экземпляры с более приятным красноватым оттенком. Арагонит – полиморфная модификация карбоната кальция, низкотемпературный «брат» кальцита, из которого состоят известняк и мрамор. Арагонит образует натёки в пещерах, в том числе сталактиты и сталагмиты (не путать с ледяными сталактитами и сталагмитами Кунгурской пещеры), входит в состав жемчуга, кораллов, раковин морских моллюсков. Но более арагонит известен как красивый поделочный и коллекционный камень. В былые времена красивый арагонит добывался в провинции Арагон в Испании. По этой провинции минерал и получил своё название.
Камский арагонит образовался в трещинах и карстовых полостях известняков, залегающих над гипсовой толщей. Он отлагался в них из подземных вод, растворявших карбонат кальция выше по разрезу. Кое-где эти воды просачивались и в толщу гипса, отлагая карбонат кальция и в нём. Арагонит из трещин в гипсах имеет густую красно-коричневую окраску, но образует небольшие корочки – всего в несколько миллиметров толщиной. Тем не менее, такие корочки эффектно смотрятся на белом гипсе. Однажды я показал такой образец одному доктору естествознания из Германии, и тот в изумлении воскликнул:
- Это невозможно! Гипс и арагонит вместе не встречаются!
Тем не менее, в природе порой встречаются исключения…
Минус найденного на берегу арагонита в том, что он практически всегда покрыт глубоко въевшейся грязью. Но в большинстве случаев эта проблема устранима с помощью обычного «туалетного утёнка». Для этого я делаю раствор этого (именно этого) моющего средства и погружаю в него камни до окончания реакции (10-15 минут), после чего промываю водой с жёсткой щёткой. При необходимости процедуру можно повторить. Использовать для этого нужно только пластиковую или стеклянную посуду, поскольку «утёнок» содержит кислоту. После такой процедуры камень приобретает несколько не вполне естественный глянец, но он устраним нанесением кистью неразбавленного «утёнка» непосредственно на камень. После этого блеск камня становится восковым, что для природных натёчных форм арагонита более естественно.
Кроме этого встречается на берегу и серый полосчатый арагонит…
Много было собрано на берегу и окаменелого дерева. Самый крупный из обломков весил 28 кг. Древесина, видимо, принадлежала первому хвойному дереву – вальхии. Но поскольку я не специалист в палеонтологии, утверждать это не могу. Древесина имеет тёмно-бурый цвет в свежем изломе и серо-коричневый на выветрелой поверхности. Замещена преимущественно кремнезёмом (кварцем), карбонатами, с примесью остатков органики, местами углефицирована. При раскалывании издаёт «битумный» запах. Структура древесины рельефно выступает на выветрелой поверхности и прекрасно видна в изломе. В поперечном изломе порой различимы годовые кольца и радиально расходящиеся трещины, выполненные чистым кварцем, иногда с мелкими щётками бурых кристаллов.
Гораздо чаще встречается на «гипсовом берегу» другая палеонтологическая диковинка – строматолитовый известняк. Он образован продуктами жизнедеятельности колоний сине-зелёных водорослей. От «простого» плитчатого известняка строматолитовый известняк отличается наличием на поверхности сланцевания многочисленных мелких бугорков. Но иногда встречаются и крупные бугры, образующие при расслаивании каменные чаши весом в несколько килограммов.
Иногда на поверхности плитчатого известняка заметен красивый концентрический рисунок с синеватым пятном в центре, причём очертания пятна и концентрических колец повторяют очертания разбившейся глыбы. Это кольца Лизеганга. Образование их связано с процессами химического выветривания, которые протекают в известняке.
* * *
За 5 лет я десятки раз выезжал на «гипсовый берег», вывезя оттуда в своём рюкзаке не менее тонны разных камней. Часть из них, правда, потом выбросил, поскольку сделанные на радостях первые находки впоследствии не выдержали конкуренции с последующими. Значительную часть из своих находок передал Музею пермских древностей и геологическому музею Пермского университета.
В течение этих вылазок было найдено 7 вполне удобных выходов на берег в разных его частях. Протяжённость наиболее интересного отрезка берега – около 4 км (от Чумкасского карьера в сторону Стрелки). От Стрелки этот участок отделён 3-километровым довольно однообразным отрезком…
Дмитрий Коваль
Еще больше фотографий этих мест от Дмитрия Коваля вы можете посмотреть в нашей группе "ВКонтакте".
Читайте также:
